– Ты же с «Чика́лихи»? – на всякий случай уточнил Гребень. – Там наших много прибежало?
Володя задумался, вспоминая. Потом осмотрел станцию и ответил.
– Точно в два раза меньше чем здесь.
– Хорошо, – улыбнулся Гребень, – значит, почти все успели.
– Вот только некоторые побежали в бомба́рь16… – хмуро добавил черноволосый жилистый курсант, сидевший справа от Гребня.
Он напоминал казаха, только с непривычно вытянутым лицом. Зато колючие черные глаза, как и положено, смотрели сквозь узкие прорези.
– Обуй, мы до них доберемся и вытащим! – пообещал Гребень.
– В чем добираться собрался? – хмурясь, спросил высокий и такой же крепкий как Гребень, третий курсант.
Скуластое лицо боксера с приплюснутым носом смотрело на сокурсника серыми глазами. Он размазал пот по темным волосам и отлепил футболку от мокрого тела.
В голове Володи тут же созрел план, но пока он не стал торопиться, чтобы не упустить возможность, а чтобы продолжить разговор с курсантами, обратился к Гребню.
– В Бога веришь? – без тени иронии спросил Володя, указав на крестик.
Гребень перестал тискать серебро креста и посмотрел на распятие, грустно улыбнувшись.
– Нет, – вздохнул он, взглядом потянувшись куда-то за пределы метро.
Володя, как и сокурсники, молчал. После долгой паузы Гребень вдруг заговорил, оставаясь все также где-то очень далеко.
– Мама в Бога верит… верила, – поправился он. – Это она меня попросила сходить с ней в церковь и покреститься, перед тем, как я поступил в академию. Сказала, так ей будет спокойней меня дожидаться…
Володя кивнул, понимая.
После долгого молчания, Гребень спрятал крестик под одежду и, посмотрев на Владимира, спросил:
– А ты верующий?
Володя потянул кожаный плетеный шнурок, и достал из-под рубашки круглую серебряную подвеску.
– Валькирия. Знаешь, что это? – спросил Володя, улыбнувшись.
– А, язычник, – усмехнулся Гребень и посмотрел на «боксера»: – Ва́дин. Твой друг!
Высокий крепыш подал открытую руку для приветствия, и они с Володей крепко ухватились друг друга за предплечья у локтя.
– Ва́дин! – представился «боксер»-Вадинов, улыбнувшись.
– Сторож! – ответил Володя.
– Как уже сказала Сизова, я – Гребень! – широко улыбнулся Гребнев.
– Обуй! – представился казах Обуев.
План Володи начинал действовать, знакомство заведено.
– Вован! – послышался голос Константина, еще одного коллеги по СТБ, и Володя привстал со скамейки.
– Я здесь! – махнул он рукой, но сам на встречу к Косте не пошел, специально оставаясь рядом с курсантами.
– Ну что, тебя подлатали? – спросил Константин, подойдя ближе и намереваясь что-то сказать.
Володя его опередил, заговорив достаточно громко, чтобы его услышал не только Костя.
– Что с вентиляцией?
Константин даже немного опешил.
– А что с ней? – не понял он и машинально вытер пот со лба.
– Вы с Васей здесь сейчас главные? – спросил Володя и, не дав ответить, продолжил: – Надо открывать герму в вентшахте, иначе мы здесь задохнемся.
На станции мгновенно образовалась полнейшая тишина. Всех интересовал этот вопрос. Курсанты внимательно посмотрели на реакцию подошедшего инспектора СТБ. Константин набрался смелости признаться и ответил:
– Мы не знаем, как фильтры провентилируют то, что сейчас на поверхности. Да мы вообще не знаем, что там наверху!
– Давай я схожу! – все же дождался нужного ему момента Володя, выразив желание.
Неизвестность о том, что сейчас происходит на Чкаловской, ему не давала покоя. Как там Стас, как Дима?
