– Нет, я приехал вовсе не из-за этого, – слишком резко ответил он, она смутилась и отстранилась. Не стоило выпячивать грань, которую нельзя переступать в разговорах с чудотвором, это не только неэтично, это как-то не по-человечески. Они ведь друзья и должны оставаться друзьями. Но некоторые вопросы она не имеет права задавать, а он не имеет права на них отвечать. И Инда попытался загладить резкость:
– Людям нечего бояться. Кто-то нарочно сеет сплетни о наступлении на нас Исподнего мира14, и я даже знаю, кто это делает.
От упоминания Исподнего мира ей передернуло плечи – будто Инда сказал непристойность. Впрочем, среди аристократов эти слова в последнее время считались моветоном – ничего удивительного, воспитанным людям полагалось краснеть и от слова «носки».
– Но оставь чудотворам разбираться с ними, и, уверяю, мы разберемся, – продолжил Инда, поморщившись. – Давай лучше поговорим о тебе. Твои письма…
– Ах, Инда! – неожиданно перебила она. – Если бы все было так просто, как в моих письмах! Ты же понимаешь, не все можно доверить бумаге, и Йера… Он не желает меня слушать, он считает, что всему виной нервное расстройство… Инда, ты должен выслушать меня, ты должен мне поверить!
– Ну рассказывай, – снисходительно кивнул Хладан. Трудно было не заметить, что в письмах она о чем-то недоговаривает. Он догадывался, о чем. Он приехал, чтобы убедиться в этом. – Тебя беспокоит Йока? Но я ответил в письмах и отвечу сейчас: все, что ты пишешь, нормально для четырнадцатилетнего мальчика. Это переходный возраст, Ясна, с этим сталкиваются родители большинства подростков. Даже мои когда-то через это прошли.
– Все это было бы так, как ты говоришь, если бы я не могла сравнивать его с другими мальчиками. – Лицо ее стало строгим: она вошла в образ матери, отягощенной бременем ответственности.
– Может быть, он развивается чуть раньше своих ровесников? Может быть, другие мальчики до него просто не доросли?
– Инда, да его со дня на день выгонят из школы! Не думаю, что всех его ровесников ждет та же участь!
– Он плохо учится?
– В том-то и дело! Он учится очень хорошо. Почти отлично. И это тоже меня настораживает!
– Тогда за что его можно отчислить из школы? Неужели за те шалости, о которых ты мне писала?
– Инда, это не просто шалости.
– Мне кажется, ты драматизируешь. Где он учится? Надеюсь, не в статском корпусе?
– Нет, конечно нет! Я была против закрытых учебных заведений, они плохо влияют на детей. Мы с Йерой выбрали Классическую академическую школу при университете. Там очень высокий уровень преподавания и при этом ограничены телесные наказания. Йера же никогда не наказывал Йоку, он считает, что человек должен понимать человеческий язык. Он считает, только так можно вырастить уважающего себя человека. Я всегда с ним соглашалась, но теперь мне кажется, что мы перегнули палку в другую сторону…
– Брось, перегнуть палку в другую сторону очень трудно! – улыбнулся Инда. – Нельзя уважать себя слишком сильно.
– Но он не уважает никого! Он ни во что не ставит учителей и нас с Йерой, он никого не боится и никого не слушает!
Ах, какая чушь! Неужели Инда ошибся в своих предчувствиях? Неужели беда только в том, что Йока Йелен имеет плохие отметки по поведению?
– По-моему, это прекрасно. Ты, наверное, плохо представляешь себе школу для мальчиков. Если бы я никого не боялся и ни во что не ставил учителей, я бы обязательно стал верховодом. В школе для девочек, полагаю, в цене другие добродетели?
