Стоящие свыше. Часть VI. Грядущие в пропасть - страница 13

Жители Магнитного прощались со своим городком. Кого-то перевели в Торфяной, кому-то дали жилье в Славлене, кто-то сам нашел работу в другом городе – чудотворы выделяли деньги на переезд и новое жилье, способствовали трудоустройству, и, казалось, жаловаться не на что, никто не будет обижен или обделен, но… Люди не хотели уезжать. Инда видел, как уезжавшие оглядываются, видел слезы на глазах у женщин, слышал назойливое детское «почему».

На вокзале было много людей, вот-вот должны были подать пассажирский состав, а поезд, на котором прибыл Инда, тут же встал под погрузку. За ним тянулось еще несколько магнитовозов с товарными вагонами, грузовые вездеходы вереницей шли к сортировке и обратно – вывозили заводское оборудование; каторжную тюрьму переносили в наскоро сколоченные посреди леса бараки. Разбирали и паковали в контейнеры детские и спортивные площадки, оградки газонов, лавочки и карусели. Переезжали школы, больница, пожарная часть, магазинчики, почта, банк – Инда шел по улицам и везде видел собранные вещи и брошенные дома со снятыми дверьми и вынутыми оконными рамами. И лица магнитогородцев – угрюмые, похоронные.

Странно выглядел мусор, вываленный из ведра прямо перед дверью в дом… В самом деле, нет смысла идти до мусорных баков… Но более потрясла Инду сломанная скамейка в садике, а на ней – старые игрушки. Не брошенные, а рассаженные рядком, лицом к границе свода. Остальные скамейки выкопаны и увезены, а эта, сломанная, никому не нужна. И игрушки – кукла без волос, одноглазый заяц, клоун со смытым лицом… Они сидели и будто ждали смерти.

Это только начало. Славлена не заметит первой уступки Внерубежью, в газетах об этом напишут скупо и официально и обязательно отметят, что все расходы людям и государству покроют чудотворы. Но никто в Славлене не поймет и не задумается, каково это – уезжать с насиженного места, бросать все, что было дорого, составляло предмет гордости. Без возможности вернуться когда-нибудь, вспомнить молодость, повстречать друзей детства и пройтись по тем местам, где впервые шел в школу, впервые поцеловал девушку… Случайно наткнуться в чулане на свои старые игрушки…

Инда дошел до ресторации на карьерах – все уже было вывезено, осталась только мощеная площадка и несколько ломаных стульев и столов. Несмотря на июльское тепло, вокруг карьеров было пусто, прозрачная зеленоватая вода неподвижно застыла меж крутых берегов, с городских пляжей забрали лежаки, зонтики и навесы, сняли причал лодочной станции. От этой пустоты посреди теплого солнечного дня стало страшно вдруг, будто жители города не толпились вокруг вокзала, а вымерли в одночасье. Бегство. Это бегство от разъяренного зверя. Организованное, спланированное – но это бегство. И никто еще не видит за этим первым отступлением крошечных островков под силовыми полями посреди мира землетрясений, смерчей и действующих вулканов. И чем меньше будет островков, тем чаще людей будут «забывать» вывезти из опасных мест.

Инда собирался развернуться и уйти, как вдруг заметил, что не один разглядывает унылую картину брошенного города – над обрывом карьера стоял человек в форменной куртке чудотвора. Инда удивился тому, что человек ничем не занят, – чудотворы Магнитного сбивались с ног, командуя переселением. Значит, он не из Магнитного?

Неизвестный стоял к Инде спиной, и пришлось обойти его сбоку, чтобы незамеченным взглянуть ему в лицо.