– Я выполнял приказ, – прорычал Огненный Сокол. – Мне сказали: любой ценой!
– «Любой ценой» – это необязательно насилием. Тебе такое не приходило в голову? Кроме того, никто не приказывал тебе убивать Желтого Линя, это ты сделал по своим собственным соображениям. Если ты подозревал в нем шпиона, почему не допросил как положено? Да только заподозрив в нем того самого гвардейца, ты должен был тут же сообразить, что девочка в твоих руках, пока он жив! А ты… – Крапа вдохнул. – А ты не смог примириться с тем, что кому-то хватило ума водить тебя за нос столько времени.
– Я наказал предателя, прислужника Зла, – вдруг усмехнулся Огненный Сокол, поднимая голову и расправляя плечи. – И никто не смеет осуждать меня за это.
– Для наказаний прислужников Зла существует установленная процедура. – Красен тоже ответил усмешкой. – Это дело Консистории и Государя, а не гвардейского капитана.
– Можете начать внутреннее расследование, я не возражаю. Но раскаянья от меня вы не дождетесь. В последнее время принципами часто жертвуют ради интересов. – Огненный Сокол сузил глаза. – А Желтому Линю, если он в самом деле жив, передайте: я видел страх на лице бесстрашного человека, и я рад этому.
– Я думаю, нам лучше приступить к обсуждению более важных вопросов, – поморщился третий легат. – Вам известно, что вчера войска Государя остановили наш обоз с оружием на подступах к замку Чернокнижника? Это открытое объявление войны.
С минуту все молчали, обдумывая сказанное. Первым тишину нарушил Красен, стараясь скрыть довольную улыбку:
– Но если оружие оказалось в руках Государя, чем Храм ответит на это объявление войны?
– Это далеко не все оружие, а лишь часть снарядов, начиненных бездымным порохом, – уточнил третий легат.
– И, Крапа, разве не располагаем мы теперь не менее мощным оружием, чем бездымный порох? Разве девочка в наших руках – не оружие против армии? – хитро глянул на него Явлен.
– И не только против армии, – добавил третий легат. – Ее способностей хватит на то, чтобы… чтобы…
– Сделать Государем твоего зятя? – с некоторым презрением спросил Огненный Сокол, склонный называть вещи своими именами.
– Я бы сказал иначе: спасти государство от гражданской войны… – зло ответил ему третий легат.
Вот почему Явлен был так благодушен: думал, что загнал Крапу в ловушку. А ведь еще два дня назад он молол языком об активном энергообмене… Нет, незыблемость Храма в Исподнем мире и незыблемость власти чудотворов над Храмом – вот какую стратегию выбрал Инда Хладан. Словно проблемы сброса энергии в Исподний мир более не существовало, будто власть Храма не убивала Исподний мир, а с ним – и надежду на удержание свода…
Крапа кашлянул, чтобы потянуть время. Простейший ответ – сила на стороне девочки, она диктует условия, а не наоборот. Но, во-первых, чего тогда стоит «победа» Крапы, а во-вторых, никто не мешает Крапе управлять девочкой, угрожая жизни Желтого Линя.
– Я пока еще жить хочу… – усмехнулся Красен. – Не будем забывать, что силой вся хстовская гвардия удержать девочку не смогла. Не нужно считать меня всемогущим, солнце над Хстовом – это результат компромисса, большего мне пока достичь не удалось.
Конечно, с Явленом пришлось быть откровенней, чем с Особым легионом, и когда гвардейцы убрались, Явлен сказал, что Хладану вряд ли понравится все это, и объяснение с ним Крапе еще предстоит. И нет сомнений, Афран теперь точно потребует устранить Дубравуша, если не с помощью девочки, то любым другим способом.
