Сразу возле двери гостиной он наткнулся на диван. Жесткий и настолько узкий, что они бы не поместились. Потому сдернул со своей дамы кружевное безобразие, называющееся трусами. Перекинул возмущенную красотку через спинку, а сам устроился сзади. Наедине с роскошными длинными ногами, аппетитной попкой и фантастическим видом на узкую женскую спину.
Наверное, неправильно было первый раз угощать даму членом в такой позе. Мягкий ковер на полу или широкая кровать подошли бы лучше. Как и долгая прелюдия. Но после битвы в лифте и на площадке не осталось никакого терпения. Строптивая ведьма так и напрашивалась на жесткое укрощение. А кто он был такой, чтобы отказать даме в ее заскоках?
– У тебя последний шанс сказать «нет», – сам не понял, как выдавил из себя эту фразу. От прикосновений к тугой розетке ануса и влажной розовой киске перед глазами мутилось. Дышать получалось через раз, не то что думать о каких-то правилах!
– Я тебе сейчас такое «нет» скажу! – воинственно промычала подушка.
– Это твое «да»?
Стиснув зубы от боли, он раскатал латекс по всей своей длине. И сразу же приставил головку к нежному входу. Как дуло пистолета к виску.
– Пошел к черту!
Вероника сама двинула ягодицами назад. Сама нанизалась до середины, а потом, словно с непривычки, замерла. Такая смелая, злая и вдруг растерянная.
– Это все еще я, милая. Но пока не весь.
Руслан, успокаивая, провел двумя ладонями по спине. Скользнув ниже, сжал пышную грудь. Сдавил между пальцами соски. И теперь уже сам медленно начал проталкиваться глубже. Миллиметр за миллиметром. Растягивая Веронику под себя стон за стоном.
– Затрахаю так, что завтра и шагу ступить не сможешь.
Ни на секунду не прекращая ласкать грудь, шизел от тесноты.
– Сидеть тоже не сможешь. – Терпение трещало по швам. Словно первым в ней оказался. Будто до него ничего крупнее мизинца в этой женщине не бывало. Совершенно нереальное ощущение. Убойное настолько, что сердце из груди готово было выскочить.
– Будешь лежать раздвинув ноги. И ждать, когда снова за тебя примусь. – Руслан вышел полностью. Вспомнил всех богов из всех знакомых религий. И с одержимостью настоящего маньяка начал снова осторожно толкаться в самые райские врата на земле.
***
Где-то в третьем или четвертом часу ночи Веронику, наконец, отпустили. Вернее, даже не так – в нее перестали толкаться, но огромная тяжелая лапа так и осталась на груди, словно система безопасности.
Спать с такой «охранкой» было трудно. Вдохнуть полной грудью не получалось, а от жары плавился спинной мозг. Но удовлетворенного маньяка ничто не брало: ни пинки локтем в солнечное сплетение, ни угрозы, ни человеческие просьбы отодвинуться.
На просьбы Бадоев вообще странно реагировал. Сонное чудовище прижимало Веронику еще сильнее к твердой груди и ворчало на ухо что-то вроде: «Я сейчас» и «Вот ненасытная».
Гад так и напрашивался на хорошую взбучку. Умолял сопением на ухо устроить ему локальный Армагеддон. Но после четырех раундов во всех плоскостях открывать рот и будить этого монстра было страшно.
Такого в жизни Вероники еще не случалось.
Такое не видела и в кино для взрослых.
Не было уверенности, что это вообще нормально.
Хоть Вероника и не могла похвастаться большим количеством мужчин... Бадоев в этом списке оказался под номером «четыре» – самое жуткое, по версии всех японцев, число. Но она не считала себя зажатой или неумелой.
