– По привычке. Бессознательная необходимость. Спроси лучше у них, зачем они живут …
– Никто не задумывается. Жизнь и без того тяжела.
Юля подалась в подмастерья. Училась работать на сварочном аппарате. Получалось с переменным успехом, но всяко лучше, чем сортировать мусор. Да и работа не такая пыльная. Бросила пить, вот уже как три месяца.
– А она старается, – сказал Дима, наблюдая за Юлей.
– Старается, – согласился Альберт, – кто знает, может, жизнь когда-нибудь сжалится над ней.
Из долгожителей на свалке по-прежнему были Лена с дочерью, Андрей, жених Юли, да подслеповатый одноглазый старик. Первые стали друг другу семьёй, последний всё ждал весточки из дома. Остальные сменяли друг друга, будто перелётные птицы.
– А что с нами станет, – улыбалась пьяная Лена, – ангелам мы не нужны, черти от нас нос воротят. Они там будущее строят, в космос летают, а мы так, на отшибе. Прожить бы пару лет да и ладно.
– Это тебе ладно, – возражала Лена. Они сидели в лачуге из поддонов рядом в обнимку, – а я квартиру хочу. И ребёнка. И чтоб не как в прошлый раз.
– Сколько отсюда вырывается? – спросил Дима.
– Дай бог, один из ста, – ответила Лена, – остальные спиваются или умирают.
– А сколько возвращается и не сосчитать, – махнула Юля, – а что, образования нет, прописки нет, паспортов нет… У приезжих и то больше прав.
– Невидимки, – снова подытожил Альберт.
Было уже поздно. Ребята распрощались и ушли в темноту.
– Их мир не терпит слабых, но и не делает сильными, – сказал Альберт, – просто плывут, как палки по реке.
– Порой думаешь, а не наведаться ли нам к высшим мира сего, – согласился Дима, – может, плевать на все рамки, задания, нормы… Были в нашем списке и цари, и министры…
– С этими тяжелее всего, – согласился Альберт, – и не предъявишь и не поглумишься.
– А пошло оно, – рассмеялся Дима. – Я думаю, мы сможем что-нибудь сделать.
Он надвинул воротник на уши, будто ветер доставлял дискомфорт.
Николя заглянул в рюкзак. Всё как всегда, дубинка, нож и пистолет. Канистра с зажигательной смесью. Несколько зажигалок и пара коробков со спичками. Чтоб наверняка. По крышам барабанил дождь, зазывая Николя выйти на улицу. Николя присел на дорожку и попросил помощи небес.
– Пусть выиграет тот, кто борется за свою землю, пусть выиграет тот, кому не безразлична судьба нации и каждого его гражданина, – пробормотал он вместо молитвы.
В тёмной ветровке и чёрном спортивном костюме он вышел из номера. Порывистый ветер гнал по улице мусор и листву. Николя перенял буйный нрав погоды. Он пересёк парк и спрятался в кустах на границе поля. Ходили слухи о разбоях и хулиганствах со стороны мигрантов. Поэтому ночью местные боялись выходить на улицу. Он пробежался вдоль небольшой канавки и оказался на краю леса. Сзади шорох, спереди шорох, сверху, снизу… Всё время кто-то следит.
Среди деревьев Николя вновь увидел лагерь. Теперь он казался неприступной крепостью чумазых разбойников, укреплённую и хорошо охраняемую. Он рысью пересёк поле и залёг в сточной канаве. Сквозь высокую траву он услышал топот. Перед глазами замелькали кроссовки и ботинки. Среди криков он различил знакомую речь.
– Сегодня тёмная ночь, сегодня всё получится! Удача на нашей стороне.
Кто-то запнулся о Николя и с руганью упал в канаву. Его тут же подхватили друзья и потащили дальше. Когда топот стих, Николя выглянул поверх травы. Никого не было. Тяжело дыша, он, чуть пригнувшись, побежал в лагерь. Тут же столкнулся с арабом невысокого роста. Испуганным, не знающим, что делать и куда бежать. Обойдя его, будто столб, он побежал дальше. В лагере было оживлённо, как днём. Николя накинул капюшон и направился к столовой. По узким улочкам его пару раз толкнули в плечо, но он не ответил. Время расплаты ещё не пришло. По странному стечению обстоятельств в центре лагеря никого не было. Он огляделся в поиске ёмкостей.
