– Тогда вперед! – Уверенность вернулась в тон Милашки, из-за чего Лакрима стало немного смешно от ее слов. – Вперед! Уйди Злой туман! – Уже крикнула кошка, и сделала шаг вперед, а затем не спеша побежала.
– Ты знаешь куда идти? – Лапы черной кошечки сами понеслись за синей озорницей, и тут же Лакрима почувствовала, как ветер из-за ее бега стал сильнее, и он, как будто находился в самих ушах Лакримы. Не отставая от Милашки крикнула Лакрима, чтобы подруга услышала ее через ветер.
– Да! – Пытаясь перекричать дождь и ветер, крикнула лучшая подруга Лакримы. Ее силуэт то отдалялся, скрывая Милашку в тумане, то приближался, делая ее видимой в поле зрении Лакримы.
Камни, палки и ветки, то и делали что попадались на пути, больно царапая подушечки лап молодым кошкам, а иногда кошки нагибались, дабы палки над их головой не сбили их с пути.
Асфальт сменял траву, а трава асфальт, и наоборот, а ветер не переставал дуть, создавая неприятные ощущения Лакриме, но и в то же время он придавал ей чувство свободы и независимости. Периодически подруги наступали на лужи, что также булькали под лапами и делали лапы мокрыми. Деревья, такие же казавшийся в тумане призрачными, постоянно мелькали перед глазами, а впереди был тот же белый, очень густой туман, скрывающий за собой новые деревья.
Внезапно, Лакрима почувствовала, как лапы стали тяжелыми и немного подкосились. Лакрима уставала, и энергия покидала ее.
Но тут, через белую дымовую завесу Лакрима увидела дома, что были так долго скрыты за туманом.
Милашка ускорилась, бежав с последних сил, то же самое сделала и черная кошечка.
К счастью, железная, ржавая дверь оказалась открытая, и вмиг подруги сделав один прыжок, оказались в здании, а пол стал холодным, твердым.
Только забежав, Милашка нелепо рухнула на холодный пол без сил, тяжело дыша.
Лакрима же также быстро набирая в легкие воздух и выдыхая, без сил легла на пол, чувствуя, как болят подушечки лап от царапин, и как лапы становятся ватными и тяжелыми.
– Н-нак-конец-цто. – Глотая воздух, сказала синеглазая кошечка с задержкой.
Лакрима сама не смогла заговорить, прежде чем как следует не отдышалась.
– Вот нам и приключение. – Недовольно пробормотала Лакрима, обернувшись назад и видя, что за выходом непроглядная белизна, из которой проникал лунный свет. Дождь барабанил по асфальту.
Милашка глубоко вдохнула воздух и выдохнула.
– Идем, а то тут прохладно. – Муркнула кошечка, подняв что-то с земли, по всей видимости, Пятножука.
Силуэт подруги почти скрылся в темноте, что заставило Лакриму подорваться, и последовать за ней. И тут же черная кошечка почувствовала под собой небольшие, холодные подъемы.
Лакрима напряглась и сделала прыжок, и тут же раздалось ее эхо, а затем и еще одно эхо, по всей видимости это было эхо Милашки.
Подруги были как два хищника в темноте, которая хорошо маскировала их от любопытной добычи.
Запах сырости ударил в нос Лакриме. По всей видимости и по запахам, тут давно не ступала кошачья лапа. Перед глазами мелькали силуэты разных штук и голые, обшарпанные стены.
Вдали показался небольшой, тусклый свет, а приблизившись ближе, Лакрима поняла, что это было окно, за которым был белый непроглядный туман.
Только когда Милашка подошла ближе к окну, Лакрима смогла разглядеть уже давно привычную ее синюю шерстку. Она остановилась, и посмотрела куда-то в сторону.
Лакрима посмотрела в ту же сторону, и увидела, белую, порванную подушку, что лежала в углу. Долго ждать не пришлось, и синяя кошечка тут же кинулась к ней.
