Страх в городе - страница 9

Подумала: «Если тебя смущало наличие Муратова, то теперь-то чего сидишь, словно окаменелый? Ни один бы мужик не устоял от близости ее отточенной, миниатюрной фигурки, нежного прикосновения и совсем не двусмысленного намека. Нет, с ним, безусловно, что-то не так».

Ланской поднял голову. Несколько секунд назад живое лицо сделалось непроницаемым, приобрело почти восковую бледность. Вокруг сжатого рта обозначились глубокие морщины. Ей почудилось, будто невидимая сила в мгновение ока состарила его лет на десять. Кирилл Евгеньевич отстранился. Стараясь не задеть ее облегающего глянцевой материей бюста, встал:

– Любовь, Дина Самойловна, не по моей части. А насчет женитьбы вы не угадали. Только вспоминать об этом…, – Ланской, сознательно не договаривая, прерывисто бросил:– Давайте лучше вернемся к нашей пациентке.

После его ухода Муратова предалась аналитическим размышлениям. Перебирала причины, по которым у сорвавшегося с родных мест представителя морской династии не сложилась личная жизнь. В конце концов, остановилась на измене. Ну а что еще могло превратить нормального, здорового самца в ледяной столб? Ничего нет страшнее для мужского самолюбия, чем прослыть рогоносцем и ловить на себе сочувствующие взгляды.

Она подавила смешок: «Значит, приехал сюда зализывать раны? Тяжелый случай. Но отказываться от тебя, безутешный страдалец, я не стану. Как говорит Инесса… – Дина нахмурилась: – Вот чего мне не хватает, так это, чтобы старушка Полякова к своим трофеям еще моего морячка прибавила. Кто-кто, а мадам из „Галатеи“ без зазрения совести наплюет и на доверительные отношения с подругой, и о героической борьбе той же подруги с ее увядающей красотой вспомнит лишь, когда припрет. Проходили уже. И не раз».

– Волчица, – обиженно произнесла вслух владелица частной клиники и вздрогнула от резкого стука в дверь.

В проеме появилась детская ручка. На крохотной, почти кукольной, ладошке неподвижно сидел живой мышонок с повязанным на хвосте бантиком. И тут же со смехом перед Муратовой предстала сама шутница – прехорошенькая лилипуточка в коротеньком платьице. Светлые кудряшки на голове «Дюймовочки» были подобраны вверх, на ногах высокие шпильки и, тем не менее, даже низкорослая Дина Самойловна по сравнению с ней выглядела великаншей.

– Ап! Гостей с подарками принимаете? – «Дюймовочка» подмигнула директрисе, прошествовала к столу, высадила грызуна прямо перед вошедшей в ступор Муратовой и ловко вспрыгнула на стул, на котором совсем недавно сидел предмет страстного вожделения Дины Самойловны. Заболтала ножками: – Это Милли. Вам на счастье.

– Роза, ты с ума сошла! – Муратова в ужасе отпрянула назад, не в состоянии отвести глаз от преподнесенного «счастья», принявшегося осваиваться и нагло обнюхивать своим влажным носиком ее бумаги. – Убери мышь, меня сейчас стошнит!

Лилипуточка звонко и непосредственно залилась. Так, как умеют смеяться и радоваться жизни только маленькие люди, призванные от рождения и до смерти веселить под куполом цирка разглядывающий их с нездоровым интересом народ. Несмотря ни на что и вопреки несправедливо обошедшейся с ними природе.

– Ха-ха-ха! А ведь меня Фай, когда я у него клянчила Милли, предупреждал…. Ха-ха-ха! – У «Дюймовочки» потекла тушь, и она полезла за платком в висевшую на плече сумочку. – Дура, сказал, ты, Роза. Лучше коробку конфет купи, чем выделываться. Дина Самойловна, я же от всего сердца! Да малышка и не мышь вовсе, хотя и похожа, а селевиния. Это млекопитающие такие. Очень редкие. В Красную книгу занесены. Они…