– Ля ты крыса пернатая! – потрясая кулаками, вскочил Грубанов. – Окорочок сутулый! Цыпленок табака недоделанный! Сука, и вытереться ведь нечем…
Николай только сейчас обратил внимание, что, словно Адам без Евы, стоит посередине полянки в чем мать родила и потрясает на ветру причиндалами. Впрочем, после всего произошедшего собственная голожопость его практически не удивила.
Отыскав на краю полянки широкий продолговатый лист, он кое-как стер с залысины птичье дерьмо.
– Ладно, Коля, спокойствие. Раз тут обитает матерящаяся птица, значит, это точно не рай. Уже лучше. И, надеюсь, не ад – слишком красиво. Хотя если я умер… то куда мне еще попадать? Неужели нет ни рая, ни ада, а есть только вот такое странное место, куда и…
Но пофилософствовать Грубанову не дали – высокие кусты, растущие с края полянки, вдруг угрожающе затрещали.
– Везучий случай… не иначе медведь! – весь напрягся и съежился Николай. А через секунду, расслабившись и распрямив плечи, повторил: – Везучий случай… вот это бобер!
Из кустов, настороженно пригибаясь к земле, вынырнула девушка. Молодая, кареглазая. Соблазнительный бронзовый загар ровным слоем лежал на ее аппетитном обнаженном теле. Длинные темные волосы спадали на плечи и почти не прикрывали соски на небольшой груди. Ниже живота то, что Николай назвал «бобром» – черные, густые, кудрявые заросли, вряд ли когда-то знавшие эпиляцию.
В руке девушка держала метровый прут с петлей на конце. Такими ловят диких животных, вспомнилось Николаю.
– Му-му-мужчинка? – в замешательстве прозаикалась незнакомка, но даже не попробовала прикрыть наготу.
Грубанов почувствовал, как от неожиданного зрелища кровь начинает отливать от головы к головке.
– Самый настоящий, – направив на нее свое принявшее боевое положение «орудие», с сальной ухмылкой произнес он и зачем-то добавил: – Крошка.
Кареглазая не отреагировала. Она так и стояла, слегка наклонив голову и пялясь на растущий детородный орган. На лице девушки пронесся ураган эмоций, от испуга и растерянности до любопытства и восхищения.
От проницательного взгляда незнакомки Николай смутился. Ладонью прикрыл хозяйство.
– А ты откуда вылезла такая… нарядная? – доброжелательно поинтересовался он. – Нудистский пляж, что ли, рядом, а ты в кустики посикать побежала?
Тишина стала ему ответом.
– Эй, с тобой все в порядке? Смотри, бобер уже плотину прогрыз! – видя, что темноволосая не идет на контакт, попробовал шуткануть Грубанов.
Девушка встрепенулась и помотала головой, отгоняя остатки то ли сна, то ли наваждения. Обольстительно улыбнувшись, убрала волосы назад, давая мужчине возможность сполна полюбоваться небольшой загорелой грудью.
Откровенно виляя бедрами, вплотную подошла к Николаю.
– Мужчина, значит, мм, – взяв его пальчиками за подбородок и глядя в глаза, тихонечко простонала кареглазая. – Только не сопротивляйся, хорошо?
– Разве я могу сопротивляться такой крале? – снова расплылся в улыбке Грубанов. – Делай со мной все, что захочешь!
Темноволосая послушалась. Одним ловким движением нацепив петлю на мошонку мужчины, потянула на себя «хвост», что выходил с другого конца палки. Тугая веревочная ловушка намертво обхватила яички Николая.
– А это зачем? – опешил тот.
– Для удовольствия, – томно прошептала девушка и, шагнув к кустам, потянула Грубанова за собой. – Пойдем, красавчик.
– Куда? – поинтересовался тот и попробовал ослабить «яичный капкан» – бесполезно.
