Но это было бы нарушением правил.
Вода дрогнула, и из нее беззвучно появилась Хилари Дэвис, еще красивее, чем в жизни, – с золотистой кожей, отбеленными до снежной белизны зубами и светящимися на солнце волосами. Груди лежали на воде, как перевернутые чаши.
Они с Броуди начали целоваться. Стоя меньше чем в двух футах, Деа смотрела как завороженная. Она слышала звук поцелуев, шлепки играющих языков и шепот его пальцев на спине и плечах Хилари. Вдруг занавеси превратились в железные стены: Броуди просыпался. Деа едва успела выскочить из его сна, ощутила внезапное резкое давление в груди и снова очутилась в своей комнате, в своем теле, прижимаясь губами к собственной холодной руке.
До сего дня Деа никто не целовал.
Дом Донахью стоял милях в семи от центра Филдинга. Заметив Голлум на ее древнем «Швине», Деа резко свернула к обочине, отчего сидевший справа Коннор чуть не стукнулся о стекло.
– Спасибо, что предупредила, – засмеялся он.
– Извини, – сказала Деа. Голлум заметила машину и остановилась, опустив ноги и подняв облако бледной пыли. Она не слезла с велосипеда, но встала над ним, сжимая руль.
Голлум была одета как всегда – в вещи, несомненно, унаследованные от старших братьев, подвернутые, заколотые и заправленные так, чтобы хоть отдаленно подходить по размеру. Светлые волосы были собраны в хвост, но корона выбившихся кудряшек придавала Голлум вид безумного ангела. На долю секунды Деа застеснялась подруги и пожалела, что остановилась, но тут же разозлилась на себя и опустила стекло. Когда Голлум увидела, кто за рулем, ее глаза полезли из орбит.
– Коннор, – сказала Деа, – это моя подруга Голлум. – Слово «подруга» она произнесла с ударением, все еще злясь на себя за секунду мысленного предательства. – Голлум, это Коннор, он переехал в дом напротив.
Голлум пригнулась заглянуть в салон. Ее рот приоткрылся, затем закрылся. Впервые на памяти Деа Голлум не нашла слов.
К счастью, инициативу перехватил Коннор. Он наклонился к центральной консоли, задев Деа плечом.
– Коннор, – представился он и похвалил Голлум: – Классное имя.
– Спасибо, – ответила она, не отводя от него взгляд. – Классное… лицо.
Коннор захохотал. Голлум стала свекольно-бордового цвета.
– Извини, – произнесла она. – Язык у меня не очень связан с мозгом.
Деа через окно стиснула руку Голлум. На душе стало удивительно тепло. Она едет в машине с классным парнем, а ее подруга – они с Голлум действительно подруги, пусть и общаются только в школе – стоит на дороге, заливаясь краской, и вся сцена словно взята из фильма для подростков.
В котором ей, Деа, отведена главная роль.
– Ничего, – отозвался Коннор. – У меня тоже.
У Деа снова мелькнуло подозрение, что Коннор морочит им голову или что он тоже не такой, как все. Может, у него есть третий или четвертый сосок или тайная зависимость от «Звездных войн».
– Тебя подвезти? – спросила Деа. – Велик можно положить в багажник.
Голлум сделала гримаску.
– Мне домой надо, да и не влезет Чудище в багажник, – она похлопала велосипед по рулю.
– Я еду на обзорную экскурсию по Филдингу, – пояснил Коннор, все еще улыбаясь.
Лицо Голлум уже стало нормального цвета. Она ткнула большим пальцем в перемычку очков, подняв их на переносицу.
– Это будут самые заурядные пять минут в твоей жизни, – сообщила она и стукнула в дверцу Деа. – Удачи. Не забудь провезти его мимо свалки – это одна из самых живописных местных достопримечательностей. – Пока Коннор не видел, Голлум одними губами добавила: «Боже мой!» – и снова вытаращила глаза.
