Страна теней - страница 4

– Двенадцать недель.

– Это тебе заказчик сказал?

– Да.

– И ты, наивный, поверил, – Семен усмехнулся и добавил, – я думаю, что уже недель пятнадцать-шестнадцать. Было бы меньше, они бы сюда не пришли, а всё бы сделали даром. Когда она вошла сюда, я сразу по внешнему виду прикинул срок беременности и понял, что ничего хорошего из этого не получится. Это, во-первых. Ну, а во-вторых, – Семен пристально посмотрел в глаза заказчику, – пока мы даже не знаем, сколько жертве лет. Может, она несовершеннолетняя, и тогда уже это уголовная статья и небо в клетку!

– Нет, мне уже восемнадцать, неделю назад исполнилось, – тонким голоском произнесла девушка. Она все так же сидела, схватившись руками за края лавки. Лицо бледное и в глазах – застывший ужас.

– Эй, мужики, – вдруг опомнившись, заговорил мордастый парень, – а сколько денег-то надо? Я могу больше дать, – и он с готовностью полез в карман джинсов.

– Нисколько не надо, – резко сказал анестезиолог Дима, – пошли отсюда.

Первой вскочила со скамьи девушка и быстро испарилась из приемного отделения. За ней ушли парень с деньгами и врач-анестезиолог.

Сразу стало тихо. Семен повернулся к компьютерному монитору, где на зеленом фоне застыл разложенный пасьянс. Вздохнув, он откинулся на спинку стула и посмотрел на белый потолок.

Заканчивать разложенный пасьянс расхотелось.

Обычное ночное дежурство в гинекологическом отделении городской больницы. Все инъекции и процедуры давно сделаны, пациенты в палатах спят. Время перевалило за двенадцать часов. Можно было пойти вздремнуть, но Семен Угарин вдруг подумал, что пока этого делать не стоит. Дима привел эту парочку – жертву с заказчиком – до наступления полуночи, и это плохая примета. Очень плохая примета. Обязательно что-то нехорошее произойдет.

Протянув руку, Семен нажал на кнопку электрического чайника. Насыпал в чашку растворимый кофе, и, когда чайник вскипел, налил кипяток. Вдохнул аромат кофе и сделал первый обжигающий глоток.

– Катя!

Семен выкрикнул имя медсестры, и, когда услышал ответный крик из недр приемного отделения, продолжил:

– Кофе будешь?

Услышав положительный ответ, повторил процедуру с чашкой медсестры, и, когда она пришла, сказал:

– Слышала, что Дмитрий Сергеевич предлагал?

– Да. А сколько денег давали?

Семен, заметив интерес в глазах девушки, ответил:

– Три тысячи.

– Да, маловато, это мне только пятьсот рублей перепало бы, – кивнула Катя и стала пить кофе.

– А на сколько бы ты согласилась? – спросил Семен.

– Ну, хотя бы тысячу мне.

Семен вздохнул. Похоже, только он до конца понимает, чем могла закончиться попытка аборта в позднем сроке у девушки, пусть даже в условиях гинекологического стационара. Все остальные сначала считают денежные купюры. Впрочем, он их понимал, – на зарплату, которую они получают, можно было только существовать. А хотелось жить в своё удовольствие и не считать деньги от аванса до окончаловки. Особенно сложно было среднему медперсоналу – обязанностей много, работы полным-полно, а зарплата аховая, даже если полторы ставки заплатят. Поэтому любой доход, помимо официального, приносил ощутимую радость и вполне понятное удовлетворение.

С другой стороны, они здесь в гинекологическом отделении уже настолько привыкли к медицинскому или самопроизвольному прерыванию беременности, что перестали воспринимать чувства каждого конкретного человека. Женщина, как плодовместилище. Если необходимо, опорожним матку от ненужной жизни. Если надо, попытаемся сохранить беременность. Если при этом плодовместилище платежеспособно, то от работы на конвейере можно получить удовольствие.