– Люди тоже разные бывают, – заметила Танина. – Бывают и благодарные! Бывают и с доброй памятью!
– Хотя чаще встретишь иных, – пробурчал тихонько Мартин, – ведь нет слова «добропамятный» в обиходе, зато есть другое…
– Люди, – продолжал Туби, – уделили внешности столько внимания, что забыли о том, как легко обмануться ей. Днем толпа потешалась надо мной. А смеялись-то над самими собой! Выручите меня, незнакомцы, и я в долгу не останусь!
– Как же можем мы тебе помочь? – спросила Танина.
– Видите вот ту палатку напротив балкона?
Брат и сестра закивали.
– Там на крючке справа от входа висит связка ключей от всех дверц моего заточения. Возьмите и принесите ее мне.
– Это мы можем! – уверенно произнес Мартин.
– За дело! – согласилась Танина.
Они отошли от клетки, и брат прошептал:
– Ты уверена, что мы правильно поступаем?
– Да. Не могу тебе объяснить, почему, но меня к нему влекла будто некая музыка. Не пугающая, а такая тихая, заунывная, какая, должно, кружится по болотным зыбям в утренний час.
– Тебе я доверю все, – успокоился брат.
И они, крадучись, добрались до палатки.
– Смотри! Это наша удача! – сказал Мартин, показывая на балкон напротив.
Там, за перилами, расположился тот самый офицер, что был в палатке. Но на сей раз он был не один, а в компании с миловидной белокурой девушкой. Они обнимались, скрашивая ночную пору.
Танина не стала засматриваться, в отличие от брата, а юркнула под полог палатки, предусмотрительно укрыв свои локоны под капюшон. При блеклых отсветах факелов ничего неприметного не произошло: только скользнула одноцветная тень пару секунд. Охрана по-прежнему то дремала, то тупо смотрела куда-то поверх. Танине не составило труда увидеть заветную связку ключей, снять ее с гвоздика и таким же образом скользнуть обратно. И вот они уже возвращаются по собственным следам.
– Ничего сложного! – сказал Мартин.
– А куда делся офицер? – спросила Танина, оглянувшись.
Мартин почесал затылок: действительно, на балконе было пусто!
– Не нравится мне это, двигаемся, не стоим на месте.
Но сестру и не надо было уговаривать: она уже просачивалась через прутья.
– Туби, Туби, – шептала она, – держи скорее!
Только она сунула руку внутрь, как Туби ловко перехватил связку. И как вовремя! Сзади послышался шум, гам, окрики!
– Выбирайся оттуда, скорее! – засуетился Мартин.
Он едва успел схватить сестру за руку и оттащить за дальний край клетки, как вся площадка осветилась внезапно вспыхнувшими факелами.
– Это что такое? – раздался зычный голос офицера.
Он рыскал по так неосмотрительно оставленной палатке в поисках той самой связки. Едва ли начальство похвалит, если узнает, что он отлучался на ночное рандеву. Поэтому офицер сделал вид, что кто-то только что побывал тут.
– Я лежал, когда ко мне в палатку забрался вор! – кричал он. – А где были вы? Где стражники? Почему караульных нет? Где освещение?
И он, который только что был не против полутьмы, теперь рвал и метал. Разбуженные таким криком стражники зажигали факелы, хватались за оружие.
– И что это за шум такой странный?
Офицер уставился на клетку с диковинным пленником.
– Все двери распахнуты! – завопил он, как ужаленный. – Пленник сбежал! Поднимайтесь все, сонные морды, иначе не сносить нам головы от Готфрида!
Какой же поднялся в лагере страшный переполох! Брат с сестрой замерли как истуканы. Никогда прежде они не видели растревоженное военное гнездо, не слышали столько бряцания оружия и грозных криков! И как вовремя раздался голос за их спиной:
