Сказано – сделано: чуть только Танина была готова, они двинулись, шарахаясь каждой тени и вслушиваясь в отдаленные шаги запоздавших горожан. Ветер завывал и щипал лицо. Брат и сестра накинули капюшоны, убив сразу двух зайцев: и от ветра спрятались, и уменьшили риск быть узнанными, не вызывая подозрений, ведь все поступали точно так же. Но не тут-то было! Только они вышли из приюта и свернули на боковую улочку, как услышали за спинами строгий мужской окрик.
– А ну-ка стоять, вы двое!
Они шли, будто бы их не касался этот окрик. Но шаги нагоняли. Мартин обернулся.
– Так и есть. Это – Жирдяй, старшекурсник в группе певчих. Подожди меня тут, знаю я один фокус с ним.
Сестра остановилась, а брат резко повернулся с поднятой рукой и крикнул:
– Жирдяй, да это тебя же сзади зовут!
Крупный, упитанный молодой человек неловко подпрыгнул, путаясь в ногах, но невольно обернулся. Тут Мартин стремительно подскочил, как рысь, и схватил за край его капюшона. Мартин знал, что тот был такой непомерной длины, что доходил запросто до пояса! Этим он и воспользовался: резким и быстрым движением потянул, что было сил край капюшона под ремень, а кончик ремня стянул. Живот Жирдяя стянуло до неудобоваримых пропорций, он споткнулся и растянулся на брусчатке, бессильно махая руками, как птица в силках крыльями.
– Бежим, скорее! – бросил Мартин сестре, возвращаясь обратно так же быстро, как и проделанная им операция.
Они мчались со всех ног, пока не пересекли несколько перекрестков и не запетляли в хитросплетениях местных улочек.
– Мне кажется, мы заблудились, – бросила на бегу сестра.
– Да, мне тоже так кажется.
– Тебя это совсем не расстраивает?
– Нет! Что за беда?
Ночь сверкала едва ли десятками глаз: густой туман заволакивал небо, дымной пеленой скрывая беглецов. Город остался далеко позади, когда они, отдышавшись, наконец перевели дух.
– Вот это забег! – только и вымолвила вконец выдохшаяся девочка.
– Такого спринта не выдавал прежде никто из нашего приюта, уж в этом я тебе ручаюсь! – заметил брат.
– Что теперь?
– Надо бы отдохнуть? – Мартин бросил взгляд на сестру и понял, что после такого бега она не перенесет еще один поход.
– Вот и хорошо! – согласилась Танина.
Они расположились у густой ели, которая хвойным покрывалом спрятала их от непогоды и любопытных глаз.
– Давай чуток передохнем, – сказал, потягиваясь, Мартин.
Дважды повторять не пришлось. Они растянулись на приготовленных одеялах и погрузились в неглубокий, беспокойный сон. Когда открыли глаза, то оказалось, что уже близилось время рассвета.
– Ой, ой, – забеспокоился брат, – что-то мы залежались тут!
– И промерзли! – растирая закоченевшие конечности, согласилась сестра.
Мартин вскочил и стал разминаться, приседать.
– Так! – сказал он командирским голосом. – Нечего засиживаться. Вряд ли Жирдяй побежал жаловаться на нас. Ведь тогда будут и к нему вопросы, что он там делал в такой поздний час. Но скоро утро, а значит, нас спохватятся! И что они предпримут – одному богу известно! Отдохнем потом! Подъем, сестричка, подъем!
Деваться было некуда. Мартин своим энтузиазмом заряжал все и всех вокруг. Даже несколько белок, которые до того дремали, высунулись из дупла и забегали по хвойным веткам.
– Вы тоже с нами? – засмеялась Танина.
Собрав пожитки, перекусив парой яблок и хлебцами, они отправились дальше в путь. Долог ли, короток ли он был – о том история умалчивает. День сменялся ночью, а ночь – днем. Они шли без устали, ночуя где придется. И хорошо было, если попадались придорожные таверны! Тут вот и пригодились серебряные монеты, которыми запасся предусмотрительный Мартин. Сестра только и дивилась его находчивости и сноровке.
