– Похоже, мы здесь с вами аутсайдеры, мистер Робертс, – заметила я, подойдя к нему. Он целиком ушел в свои мысли и вскочил на ноги с секундным опозданием.
– Прошу вас, вставать не обязательно. – Я уселась рядом с ним и приняла кофейную чашечку из рук дворецкого Хенсона.
– Боюсь что так, причем не только здесь, миссис Эймс, – сказал мистер Робертс, когда Хенсон отошел. – Я вообще чужак в этой стране.
– И как долго вы прожили в Кении?
– Да почти всю свою жизнь. И об Англии мало что помню. Ну, разве что тут почти все время холодно, серые утра и нескончаемые дожди. И этот визит пока что не обогатил картину, оставшуюся у меня в памяти.
Я улыбнулась.
– Да, могу представить, насколько все это вам непривычно. Возможно, зима – не самое лучшее время для поездки в нашу страну.
– Что тут скажешь. Вы правы.
Он снова отпил глоток кофе, чашечка казалась совсем крохотной в его длинных коричневых от загара пальцах. Я заметила, что ногти у него наманикюрены, а в рукава рубашки вставлены золотые запонки. Похоже, мисс Ван Аллен не жалеет средств на его содержание. Не слишком красиво с моей стороны было так думать о нем, но ничего другого в голову просто не приходило.
– А вы сюда надолго? – не без скрытого умысла спросила я. Если меня пригласили утихомирить бурные воды страстей, бушующих в Лайонсгейте, не мешало бы получить как можно больше информации, маскируя интерес под светский разговор.
– Могу никогда и не вернуться, – выпалил он в ответ. И оглядел комнату невидящим взглядом человека, целиком погруженного в свои мысли.
Затем он вроде как опомнился и взглянул на меня с веселой улыбкой.
– Впрочем, могу уехать и через две недели. Человек предполагает, а Бог… ну, сами понимаете. Никому не дано знать, верно?
– Это уж точно, – кивнула я. – Никому.
Он снова обрел самообладание и принялся рассказывать о своей жизни в Африке. Он очень живо повествовал о новой родной земле, и мне все больше нравился этот молодой человек. Я от души надеялась, что все неприятности, которые он так тщательно скрывал под личиной наигранного равнодушия, закончатся в самом скором времени.
И вот наконец я извинилась и направилась к Майло и его молодой обожательнице.
Он что-то рассказывал Люсинде, и та весело и звонко смеялась, позабыв о неприятной сцене за обедом. Я приблизилась, она с улыбкой обернулась ко мне, а Майло привстал с дивана.
– О, миссис Эймс! Ваш муж рассказывает такие забавные истории!
– Да, тут он у нас мастер, – согласилась я. Майло мог очаровать кого угодно. То был его прирожденный дар, но стоило ему приложить немного усилий, эффект получался просто потрясающий. Люсинда так и расцветала в лучах его внимания.
– Он рассказывал мне о своей лошади по кличке Ксеркс, – сообщила Люсинда. – Так забавно! Просто обожаю веселый нрав и блестящие черные волосы.
– Да, совершенно прелестное существо, – подтвердила я, не вполне уверенная, о ком именно идет речь – о Майло или его лошади.
– Мистер Эймс рассказывал мне просто восхитительные истории, – не унималась она. Затем немного замялась и добавила: – Так славно посмеяться после всех этих неприятных событий за обедом.
– Похоже, настроение у всех заметно улучшилось, когда мисс Ван Аллен покинула компанию, – небрежно заметила я.
– Она ужасная женщина, вы согласны? – спросила Люсинда таким тоном, словно это само собой подразумевалось. – Но очень хороша собой, настоящая красавица.
