Орудие после памятного прыжка на Бохав не стреляло ни разу. Состояние гравилинз не позволяло использовать его просто так, для потехи. Каждый выстрел был теперь на вес золота. А возвращаться на Шугаду за новыми линзами или, вообще, за новой скрут-пушкой я сам себе запретил. Пусть работать с орудием могли только те, кто «отмечен барьером» (а из знакомых, кроме меня, под это определение подходили только Анцилла и Гас), но бережёного, как известно, бог бережёт.
Кто знает, кому попадёт в руки такая вот вундервафля. Даже если случайно. Или по недосмотру. Или шпионы сопрут. В любом случае, пускай лучше это орудие будет «слегка неисправным», нежели полностью боеготовым. Тем более что под нынешним руководством Империя и без моей скрутобойки с любым врагом разберётся. И, соответственно, если я вдруг захочу истратить ресурсы пушки на личные цели, обороноспособность державы от этого не изменится…
– Тридцать секунд до цели. Начинаю отсчёт…
Я слушал, как оператор отсчитывает секунды, и внимательно вглядывался в экран. Ладони уже лежали на сенсорах, вовремя нажать на них проблемы не представляло.
Проплывающая под нами земля казалась такой близкой, такой настоящей, что подспудно хотелось просто отдать команду на спуск и больше не думать о том, правильно ли установлены координаты, не попадём ли мы при снижении в зону сплошного тумана, где даже с таким индексом как у меня ловить нечего.
Защитный барьер, будь он трижды неладен, искажал реальность не хуже маскировочного поля самого продвинутого космического корабля с самым мощным реактором. Всё, что мы видели сейчас на экранах, являлось иллюзией. Качественной и смертельно опасной…
– Три… два… один… Ноль!
Стрелка визира соединилась с виртуальным крестиком на экране.
Выстрел скрут-пушки, как обычно, никто не услышал…
– Карстен! Принимайте командование, – бросил я, поднимаясь.
– Да, экселенц, – отозвался лейтенант-командор.
– Спускаемся на следующем витке, – сообщил я поднявшимся вместе со мной Анцилле и Гасу. – А вы, командор, – я опять повернулся к командиру «Авроры», – ждёте нас здесь четыре недели. Если с истечением этого времени мы не дадим знать о себе, возвращаетесь на Мегадею. Дальнейшие инструкции получите от капитана Дидрича. Приказ понятен?
– Понятен.
– Действуйте…
Ждать, когда крейсер снова пройдёт над тем местом, откуда мы принимали сигналы, пришлось около ста минут. Небесная механика, ничего не попишешь. Задействовать двигатели, чтобы увеличить скорость вращения, я запретил. Мало ли кто тут болтается возле планеты. Политический и промышленный шпионаж ещё никто во Вселенной не отменял. Мой личный опыт на Шугаду говорил об этом достаточно ясно.
Почти половину времени, пока корабль совершал виток, мы – я, Гас и Анцилла – провели внутри челнока. Кого-то ещё включать в экипаж смысла не было. Каждый из нас умел пилотировать, каждый умел воевать, у каждого внутри был барьер. Последнее – самое важное. Отвлекаться на спасение и защиту не владеющего барьерной энергией человека значило провалить миссию. Хотя миссия – это слишком расплывчато. В чём-то наши задачи и цели совпадали, в чём-то разнились.
Мне эта экспедиция требовалась, чтобы подтвердить догадки насчёт барьера и выполнить, наконец, то, что пообещал Пао – дать ей и другим обитателям Флоры ключ, открывающий им путь к звёздам. Шансы на это имелись, и неплохие. Насмешка судьбы заключалась в том, что окончательно решить «проблему барьера» я в одиночку не мог, а мог только с Анциллой… А, возможно, ещё и Пао к этому делу привлечь.
