Теперь прошлая жизнь казалась мороком. Каждый день колонна угнетённых, погруженных в свои нелёгкие думы, проходили десятки вёрст под палящим Кайроном. После пересечения небольшого горного хребта, перед нами неизменно простиралась пустынная земля, на которой изредка произрастали ущербные кустики и такая же чахлая трава. Практически не меняющийся пейзаж всё время напоминал о постоянно мучающей жажде.
Пополнить запас жидкости в организме можно было лишь на нечастных перевалочных пунктах, обладающих колодцами. Но и тут всё было не так-то просто.
В первую очередь пили наши конвоиры. Потом они поили своих лошадей, которые тащили обозы награбленного добра. И лишь потом, наполнив доверху свои емкости и желудки, темные эльфы брезгливо и нехотя подводили нашу колонну к живительному источнику. Вот здесь и начиналась самое страшное.
Дело в том, что после вражеских солдат оставалось всего ничего чистой воды, которую можно было употреблять, а дальше шла лишь мутная жижа. И за пару вёдер воды начиналась настоящая драка, от которой поднималась пыль. Без того обессиленные люди растрачивали последние резервы своего организма за пару глотков, разливая при этом на землю чуть ли не половину отведённого пленникам.
Противнее всех и чудовищные своими поступками были наёмники. В своё время присягнувшие нашему королю сражаться до последнего человека и стрелы, они при первой же возможности, не удосужившись сделать хоть один выстрел, побросали оружие и попытались сбежать, не понимая всей серьёзности проблемы. Как и нас, их повязали на подступах к городу.
Впрочем, они были не сильно то опечалены этим и почему-то были уверены, что смогут договориться с правительством тёмных, дабы продолжить войну уже на их стороне.
Кроме них среди пленных, в основном находились женщины и дети. По сему, зная, что сила на их стороне, наемники не гнушались практически ничего. Само понятие совести или гуманности для них была чуждо. Без церемоний, они просто могли подойти и отнять весь немногочисленный паёк у больных или совсем маленьких детей, который выдавали раз в день и то весьма наплевательски, кидая под ноги четверть булки сухого хлеба или подводя к большому котлу нашу колонну, из которого воняло так, словно там помыла ноги вся их рать. То немногое, что оставалось после наёмников, мы были вынуждены черпать из посудины грязными руками.
Следствием такого положения случилось то, что уже через 2-3 дня такого похода большинство раненых или одиночек, которые не могли за себя постоять несколько часов подряд плелись в самом хвосте. После удара плетью арьергарда тёмных, они ненадолго приходили в себя, продолжая путь. Но вскоре просто падали на землю, не в силах подняться. Окружающие полуживые люди не обращали или не хотели обращать на них никакого внимания. Лишь замыкающие конвоиры педантично останавливали своих лошадей и возле каждого тела и… И повседневными и кажущимися ленивыми движениями перерезали глотки.
– Зелёный… зелёный воздух, что стелется у земли. Не вдыхайте его, не… он нас всех погубит… Разорвёт… разорвет изнутри лёгкие, которые вы выплюнете через считанные мгновения…
Синиде, которая лежала сейчас рядом со мной, с каждым днём становилось всё хуже. Небольшое количество горных лечебных трав, что удалось собрать моей матери, уже кончились, да и они практически не помогли. Из них нужно было готовить отвары и мази, чтобы они отдавали все свои полезные вещества. Обтирать всем этим руку девушки, вовремя срезать отмершие участки кожи и постоянно промывать, и перевязывать поражённую ткань, чтобы упредить появление инфекции.
