Как сейчас помню тот день, когда я впервые смог увернуться от бамбуковой палки. В роли бьющего выступал Тян. В отличие от меня, да и многих других учеников, оказываясь в роли бьющего, Тян вкладывал в удары всю свою силу, зачастую как бы случайно попадая не по спине, как того просил учитель, а по голове. Никакие «кулаки» в качестве наказания не могли заставить Тяна отказаться от своего таланта бить палкой беззащитных. Спустя много лет, во времена Китайской культурной революции, эти немудреные способности Тяна стали необычайно востребованы, и он реализовал себя в полной мире, истязая учителей и врачей по всей стране. Тян возглавлял отряд бесстрашных хунвейбинов. Талант Тяна, подкрепленный недюжинным усердием, не остался без внимания первых лиц Китая, и он был вызван в столицу, где, по неведомой мне логике, отчаянному борцу поручили поднимать машиностроение.
Но это случилось спустя много лет, а сейчас я стоял спиной к Тяну. Как я уже говорил, после встречи с барсом Тян оставил меня в покое, но он не мог упустить случая расквасить мою голову на легальных основаниях. Конечно, я мог бы под дружный смех кинуться на землю, затем повторить тот же трюк еще пару раз и в итоге получить заслуженные «кулаки». Я не стал этого делать. Я закрыл глаза и неожиданно увидел злорадную ухмылку на лице Тяна. Тян не спешил с ударом, заботливо предлагая мне немного помучиться в ожидании. Наконец, словно наяву, я увидел, как Тян поудобнее перехватывает палку, как он замахивается, откровенно целясь в голову. Мне не пришлось падать на землю. Я присел, и палка просвистела у меня над головой. Обернувшись, я увидел изумленную гримасу на лице Тяна.
– Нечестно, – закричал один из мальчишек, дружок Тяна. – Он подглядел.
– Неправда, – возмутился я.
– Подглядел, – заорали остальные. – Пусть еще раз попробует!
Мастер Мин не стал принимать чью-то сторону, предложив нам повторить. Тян не смог ударить меня ни во второй раз, ни когда бы то ни было еще. Я стал первым мальчиком из нашего класса, кому удалось упражнение, что лишний раз подтвердило мнение прочих – они имеют дело с демоном.
Первое время я был крайне доволен демоническим статусом. Мальчишки, прежде избивавшие меня, теперь обходили стороной, никто больше не претендовал на мою чашку риса, я не находил в кровати своей скользких ужей и мог безбоязненно сходить по большой нужде и не оказаться запертым в тесном и вонючем помещении в ожидании страждущего спасителя.
Затем мне стало одиноко. Не с кем было поговорить, поиграть или хотя бы, рассорившись, подраться до крови, чтобы спустя полчаса помириться. Я с нетерпением ожидал новичков в надежде, что среди них спрячется мой товарищ. И когда новички появлялись, старался во всем помочь им освоиться и чувствовать себя в монастыре как дома.
Усилия мои пропадали даром. Рано или поздно новоприбывшие узнавали, с кем имеют дело, и в срочном порядке отказывались от общения со мной и моих скромных услуг. Таким образом, снежный барс, спасший меня, долгое время оставался единственным существом, с кем я нашел общий язык.
В нашем монастыре было место, которое привлекало внимание всех без исключения мальчишек. В самом месте не было ничего необычного, это была закрытая на ключ комната, и никто и никогда не видел ее открытой. Никто из нас не знал, что хранится в этой комнате, а монахи, которых мы спрашивали, ловко уходили от ответа, оставляя нам бескрайнее поле для неуемной фантазии.
