Вадим настолько погрузился в свои мысли, что не услышал, о чем отец еще говорит:
– …так жаль, что я не успею окончить последний роман! Потому не стал рисковать и вернул аванс, хотя он почти написан, остались всего пару глав, но не смогу, не смогу….
«Так у отца есть почти готовый роман, а он вернул деньги, вот же его эта чертова щепетильность!»
В тот вечер отец больше разговаривать не мог, так был слаб. Вадим переживал, что не спросил самое главное, когда это все будет задокументировано, потому что хотелось скорее вернуться в Париж, к Моник. Отец умер через два дня. Тогда же и выяснилось, что все уже давно оформлено. Сразу после похорон мачеха приехала со специальными людьми, которые сняли картины и тщательно их упаковали. На обоях остались только светлые прямоугольники. Больше она ничего забирать не стала – тут ее вещей не было. Деньги им перевел адвокат отца, а Лев Юрьевич, переподписал с Вадимом все договора. Вадим подписывал их легко, не читая, потому что все равно ничего не понимал в этих сложных формулировках. То, что было действительно важно, агент выделил желтым маркером, особенно дату получения денег, остальное Вадима не волновало.
Но не смотря на заверения Лев Юрьевич ему все-таки перезвонил:
– Вадим, что случилось?
– Лев Юрьевич, это шутка?
– Прости, не понял.
– Мне пришло сообщение из банка о зачислении денег. Вы знаете сумму?
– Да, конечно, это же я ее переводил.
– И как вы мне это можете объяснить?
– Вадим, дорогой, это нормальный цикл любых книг, поверь.
– Но, погодите! Это же книги самого Максима Серебрянского! Да они в каждой библиотеки есть! Да его рассказы в учебниках печатаются!
– Вот на счет учебников я и хотел с тобой поговорить. Прошли изменения в школьной программе, и теперь произведения твоего отца в школе не изучаются, так что в учебниках их больше нет, а это тоже, согласись, влияет на гонорары.
– Но ведь вы приезжали к отцу перед его смертью на счет дополнительного тиража!
– Да, была допечатка, но совсем небольшая. Это был госзаказ для библиотек тюрем, за него деньги ты уже получил, сейчас посмотрю в свои записи и скажу, когда…
– Не надо! – нетерпеливо перебил его Вадим, и совершенно некрасиво, чуть не плача, спросил, – что же мне теперь делать?!
Слышно было, как полный Лев Юрьевич, страдающий отдышкой, шумно подышал в трубку и сказал равнодушным голосом:
– Не знаю, Вадим. В конце концом у тебя есть дача, можешь ее продать.
«Ну вот нет уж!», подумал Вадим и тут вспомнил о словах отца:
– Лев Юрьевич, миленький, у отца же почти готовый роман был!
– Да ты что! Я не знал! – теперь в голосе литературного агента слышался неподдельный интерес.
– Да, отец перед смертью сказал. Стоп, как это вы не знали? Он сказал, что вернул аванс, потому что две главы были не готовы.
– Мне он никакой роман не предлагал, – обеспокоенно ответил ему Лев Юрьевич, – неужели он отдавал его куда-то на сторону?
– Я не знаю! – Вадим был возбужден от неожиданно пришедшей в голову идеи, – но он говорил это! Его жена тоже слышала! А что, если я его найду, вы опубликуете?
– Конечно! О чем речь! – агент тоже оживился, – ты найди, я все устрою. Посмертная последняя книга писателя – это всегда удачный маркетинговый ход!
– А если там какие-то главы так и остались не дописаны? – испугался Вадим.
– Я тебя умоляю! Есть кому дописать. Напишут так, что ни одна экспертиза не подкопается. Ты ищи, Вадим, а я все устрою.
