А его сосед, также попавший под обстрел бомбических орудий, еще мог огрызаться огнем половины своих пушек, но столь быстро набирал воду, что его капитан больше думал о спасении своего корабля, нежели об уроне, который еще можно нанести противнику.
– Капитан. – Даже в разгар такого сражения шкипер Лоон был уныло меланхоличен, однако не терял бдительности. – На «Громовержце» поднят сигнал «Решительная атака».
– Значит, идем на абордаж! – заметил Ренки. В отличие от своего шкипера он был весел, а его ноздри хищно раздувались в предчувствии очередной кровавой резни. – Продублируйте приказ. Что у нас с рулем и какие паруса мы еще можем поднять?
Руль оказался исправен. Почти. Фок-мачта оставалась целехонькой, да и на обрубленной посередине бизани смогли растянуть какие-то импровизированные паруса.
– Лоон, голубчик, – едва ли не взмолился Ренки, указывая на один из кредонских больших фрегатов, выглядевший еще относительно целым. – Постарайтесь подвести «Счастливого» вон к тому красавцу. А если еще сможете подойти к нему левым бортом, я даже не знаю, что вам за это пообещать. Потом сами придумаете себе награду!
– Ветер не слишком-то подходящий для подобных маневров, – пробурчал в ответ на это Лоон. – Однако попытаться можно.
– Артиллеристов – на левый борт! – начал приказывать Ренки. – Заряжать картечью. Егерям – заряжать мушкеты и готовиться. Это будет славная драка!
«Счастливый» сделал замысловатую петлю, неимоверными усилиями шкипера Лоона и подчинявшихся ему матросов сумел развернуться к противнику левым, наименее поврежденным бортом и дал картечный залп, получив в ответ еще пару ядер в и без того уже изрешеченные борта. Потом было сильное столкновение. Увы, с управлением у «Счастливого» дела были не слишком хороши, не так, как всего пару часов назад во время прошлого абордажа, и оттого мягкого касания борт о борт не получилось. Удар был такой силы, что обшивка обоих судов явственно затрещала, а на палубах многие попадали с ног. И тем не менее это не помешало обоим командам ринуться навстречу друг другу.
Залп. Ответный залп. Попытка перескочить на вражеское судно и пойти в штыковую. Залп фальконетов с борта кредонца, выкосивший десяток солдат и матросов на палубе «Счастливого». Еще один одновременный залп почти в упор, в лицо друг другу…
Ренки все это время находился на мостике, понимая, что ему нельзя сейчас лезть в первые ряды штурмующих. Он пытался было как-то руководить атакой со своего места, но его просто не слышали, да и солдаты с матросами и без ценных указаний капитана знали, что им надо делать сейчас. Вот только упорное сопротивление врага не позволяло в полной мере реализовать эти знания.
В конце концов Ренки не выдержал, бросился в свою каюту и сорвал со стены любимый длинноствольный мушкет. Заряжал почти на бегу, насколько это возможно. Прицелился. Выстрел! Человек на капитанском мостике вражеского фрегата, отдававший какие-то приказы своим матросам, схватился за бок и начал заваливаться на палубу.
Зарядить. Прицелиться. Выстрел. Еще один кредонский офицер падает замертво. А чужая мушкетная пуля с противным свистом проносится возле уха Ренки и втыкается в палубу.
Быстрый взгляд наверх. На марсе сидит стрелок. Но тратить на него заряд Ренки не стал. И вот уже колоритный моряк с цветастым платком на голове, взявший на себя командование абордажниками, валится замертво, а его платок окрашивается в единый цвет – красный.
