– Вперед! – заорал Ренки и, сам не ожидая от себя такой ловкости, запрыгнул на фальшборт torpeda, а с него перемахнул на палубу шлюпа.
И сразу пришлось пустить в ход пистолет и шпагу, выстрелом и несколькими стремительными ударами очистить пространство вокруг себя и пробиваться дальше от борта, чтобы освободить место другим нападающим.
Тооредаанцев на палубе шлюпа становилось все больше и больше. Первыми на борту, как более опытные, оказались моряки, а за ними подтянулись и гренадеры Шестого полка.
Враг предпринял отчаянную попытку сбросить абордажников за борт и ринулся в атаку. На какое-то мгновение началась такая давка, что Ренки потерял возможность работать шпагой и схватился за кинжал.
Впоследствии он с некоторым стыдом вспоминал, что в первые минуты абордажа повел себя не столько как командир, сколько как простой рубака. Лишь удар под ребра, к счастью, локтем, а не клинком, жутко болезненный, привел юного «адмирала» в разум.
– Гренадеры, стройся! – приказал он, указывая шпагой направление будущей шеренги. – Полки открыть! Целься! Флот, на колено! Пли! В штыки!
Даже не проверяя, все ли флотские, дравшиеся впереди, успели присесть, Ренки кинул своих гренадеров сквозь клубы дыма в отчаянную штыковую атаку.
– Боцман Ладиик! – рявкнул он, стараясь перекричать шум рукопашной свалки. – Займись теми, что наверху. Воспользуйся пистолетами!
Ладиик не откликнулся, но несколько моряков вышли из драки и полезли на мачты, сбивать тех кредонцев, что пытались обстреливать атакующих тооредаанцев сверху. А Ренки, не придумав больше ничего умного, снова ринулся в гущу боя, выбрав своей целью группу офицеров противника, которые пытались организовать своих людей для обороны.
За спиной опять раздался жуткий грохот, и шлюп дернулся, словно бы пытаясь выпрыгнуть из ставшего таким небезопасным океана, а палуба ударила по ногам, будто желая отомстить всем этим человечкам, вот уже который год топчущим ее и заливающим кровью. Еще один кредонский великан исчез в роскошном по своей красоте и жути огненном кусте. Почти все стоявшие на палубе шлюпа попадали. Ренки швырнуло куда-то вперед и хорошенько приложило грудью о мачту, благодаря чему он удержался на ногах, но, кажется, на долю секунды потерял сознание.
– Вперед! – хотел прокричать он, но из горла лишь вырвалось странное сипение, зато рука привычно ткнула шпагой кредонского морского пехотинца, пытавшегося встать на ноги. – Вперед! – просипел он чуть громче, с трудом отдирая себя от мачты и шатающейся походкой идя на противника.
Шпага, казалось, весила больше целого шлюпа, а движения были медленными и неловкими, словно у новичка. Но, к счастью для Ренки, пока все, кто вставал у него на пути, видимо, были не в лучшем состоянии. По крайней мере, он вышел победителем еще из трех скоротечных схваток.
Так он подошел к группе офицеров и уткнулся взглядом в пистолет, направленный прямо ему в лицо. Скрежет колеса, искры, летящие на полку… Осечка. Удар шпагой. Точное попадание…
Отбить в сторону летящий клинок. Выпад навстречу. Тело знает, что надо делать, лучше, чем ум, пребывающий все еще в несколько заторможенном состоянии. Скользящий уход вращением через спину, атака с другого угла. Кончик шпаги входит в горло не более чем на длину мизинца. Этого достаточно. Резкий бросок влево, укол в держащую клинок руку. Быстрый удар с подшагом в бок. Атака в голову, ноги, живот…
