В назначенный день перед воеводским теремом собрался отряд человек тридцать, они должны были сменить такой же на полуденном участке границы. Лучше было бы сторожить торговую дорогу к пограничному мосту, но на лёгкую и прибыльную службу были назначены самые старые и родовитые боярские дети со своими холопами. Его же отряду предстояло следить по лесам и неудобьям за верхним течением пограничной реки Сивехры там, где она ускоряет ход между каменными буграми, предвестием гор, начинающихся за Камейским городком.
Припоминается, что на пиру после быкоубийства захмелевший воевода поручал Мелидену поймать некоего разбойника Окулшу, с небольшой отчаянной шайкой досаждавшего проезжим купцам и переводившего беглых холопов и преступников на средиземскую сторону. Мелиден рассудительно отвечал, что если встретит лицом к лицу этого Окулшу и кого еще из воров, то располосует в лучшем виде, только где же его встретить. Он человек новый даже в Липенске, всего три недели, не знает ни мест, ни людей – ни лесных дорог и укрывищ, ни тех, кто может служить разбойнику наводчиком или скупщиком добычи. Это могут знать только местные, те люди воеводы, кто живёт на границе постоянно, годами. С них и надо спрашивать. Если же будет точное указание, то Мелиден не подведёт.
Окольничий Икут остался в Липенске – он тоже присутствовал при разговорах с воеводой, но помалкивал, не зная, видеть ли в Мелидене будущего соперника или подручного, а во время пира набрался мёда и только что завезённого заморского вина до невменяемого состояния. Выяснилось, что прозвище «Палач» он носил не за особую личную жестокость, хотя и не отличался мягкосердечием, а по наследству от отца, тоже липенского окольничего, действительно губителя холопов. Вообще, все местные имели клички, зачастую едкие, которые шли в ход при уличных встречах без всякого стеснения. Сильный и умелый боец, Икут питал пагубную страсть к хмельному, которая уже начала сказываться на нём неприглядным образом и впоследствии погубила. Увы, частый порок в воинской среде.
Командовать отрядом полу-назначили, полу-выбрали Катазакриса по прозвищу Огурец из боярских детей города Малого Телема на стыке липенского княжества и лесостепи. По знатности он не отвечал своему месту, зато был опытным воином, хорошо знающим пограничные пути, и искусным конным стрелком из рогового лука, как многие полуденные медвежцы, перенявшие этот навык у кочевников. Кроме лука, он обладал саблей, кистенем и ременной плетью, которыми пользовался с необычайной ловкостью. Некоторые были вооружены примерно так же, другие имели совни или рогатины в придачу к непременному луку со стрелами.
Посторонний затруднился бы отличить воинов друг от друга – они не имели никаких опознавательных знаков, все заросли густыми бородами, низко на лоб спускались отороченные мехом островерхие шапки, скрывающие под собой шлемы. Долгополые, с короткими рукавами и высокими воротами тегиляи были одинаково засалены и грязны. Только очень намётанный глаз мог бы определить, на ком только набитый конским волосом либо пеньковым очесом и прошитый пеньковыми же верёвками кафтан, а у кого внутри спрятан настоящий панцирь из прочно связанных железных пластин.
Тем не менее, между собой воины разбирались хорошо – почти половину отряда составляли боевые холопы, безропотно довольствовавшиеся объедками после хозяев. Хотя и хозяева не роскошествовали: у всех припасы ограничивались мешком пропаренного овса и половиной пуда солонины, благо соль в Липенске стоила значительно дешевле, чем в Висагете, по причине ближнего торга с норками.
