Мясо гневно шипело на сковородке, постепенно превращаясь в сухари. Кажется, сегодня они останутся без ужина.
Лиза вскинула руки и крепко обняла Филиппа, ощутив два ровных шрама у него под лопатками.
Интересно, нужна ли ожившим статуям еда на самом деле?
– Что-то ты сегодня рано, – Аделаида обвинительно ткнула в нее пальцем и прищурилась (неловко – теперь она умела демонстрировать эмоции не только голосом и жестами, но еще и мимикой). – Прогуляла школу?
– Не твое дело, – буркнула Лиза, стягивая с плеча рюкзак. Ей не хотелось задерживаться надолго. По большей части из-за страха пересечься с Филиппом.
Аделаида хмыкнула и повернулась к Лизе спиной, эту самую спину гордо демонстрируя. На ней были новенькие брюки и блуза с вырезом сзади. Лиза невольно (как и хотела Аделаида) обратила внимание на ровный изгиб ее лопаток. На коже-мраморе больше не было ни намека на обломанные крылья.
Филипп позаботился о том, чтобы у нее не осталось шрамов. Ведь в его время ему пришлось заботиться о себе самому.
– Подойди сюда, я тебя накормлю, – небрежно бросила Лиза, как будто ее кровь была никчемной подачкой.
– Куда-то спешишь? – Попытка быть безразличной позабавила Аделаиду.
Запретив себе нервничать и выказывать страх, Лиза вытащила из кармана нож и размотала бинты на руке. На этот раз она взяла с собой отцовский охотничий нож. Вряд ли зубочистка, которую она так и не отдала Рите, поможет ей быстро стереть имя на мраморе. Если Аделаида и обратила внимание на обновку, то виду не подала.
Новый порез – она почти привыкла, и боль больше не казалась ей острой.
Аделаида нежно, почти любовно, взяла ее за руку и поднесла белоснежные пальцы к сочащейся кровью ранке. Кровь быстро впитывалась в белоснежный мрамор. Лиза вспомнила наставления Яна, но пока что они ничем не могли ей помочь – кожа-мрамор представлялась пока что непробиваемой. Сколько ей придется ждать, и самое главное – сколько нужно отдать самой себя, чтобы голем стал уязвимым? И будет ли у Лизы время и силы воспользоваться своим хрупким преимуществом?
Тошнота подкатила к горлу, и Лиза попыталась отстраниться от Аделаиды. Но статуя лишь крепче перехватила ее запястье, сжав до ослепительной боли. Лизе показалось или она услышала, как хрустнули кости?
– Отпусти, на сегодня для тебя достаточно, – огрызнулась Лиза и встретилась взглядом с Аделаидой. Бескровные губы статуи изогнулись в недоброй улыбке:
– О, маленький лисенок, ты мне приказываешь? Мы не подчиняемся. Мы подчиняем, – голем стиснул запястье Лизы еще сильнее – на этот раз оно точно хрустнуло, глаза девушки заслезились, она заскулила от боли.
Лиза ухватилась за плечо Аделаиды здоровой рукой в тщетной попытке освободиться. Статуя снисходительно улыбнулась и… отпустила Лизу.
Она решила поиграть в кошки-мышки? Или ей просто нравится запугивать Лизу? Разбираться в логике действий девушки-статуи Лиза решила на бегу, поэтому без промедлений попятилась в сторону выхода.
Сперва она услышала знакомый запах. Потом сильные руки тяжело легли на ее маленькие плечи.
Вот ирония – тот, на чью защиту она всю жизнь полагалась, теперь был непреодолимым препятствием на пути к спасению.
– Филипп, пожалуйста, – Лиза не знала, на что надеялась. Она почувствовала себя маленькой, беззащитной и преданной. Ее губы задрожали, и она не смогла повторить просьбу.
– Поранишься, лисенок, – мягко сказал Филипп и с легкостью забрал у нее охотничий нож.
