– Думаю, что это полудница или ржаница. Иногда её называли серповницей, – произнес эксперт. – Вот только по большинству свидетельств эти дневные духи не должны убивать людей. Максимум, могут вызвать головокружение и тепловой удар у того, кто, по их мнению, не должен работать в поле около полудня, особенно любят донимать тех, у кого достаточно грехов на душе.
– Не согласен! – возразил молодой человек. – Вот пишут, что они могут обжечь холодом или жаром до смерти и вообще отвернуть голову или снести ее серпом какому-нибудь одинокому бедолаге, просто уснувшему в поле. Ребёнка могут похитить. Обычно они привязаны к какому-то постоянному месту.
– Последний раз их лет сто пятьдесят назад видели, ну кроме тех трупов, что я тебе говорил, – покачал головой криминалист. – Но я там не был уверен на сто процентов, что это дело рук полудницы. Тогда интервал между смертями был пару дней. Так что ждать нам на днях очередной «глухарь», если я правильно цикл понимаю.
– Нигде не пишут, как прикончить её навсегда. Только обереги и рекомендации, как избегать, – задумчиво сказал Артём. – И вот ещё. Самые опасные из них, это ночницы, выродившиеся в дневных духов. В сербских рукописях пишут, что они сильные, быстрые, стали и огнестрельного оружия не боятся. Неуязвимы, когда просто появляются, но не нападают.
– Значит, на них в этот момент можно воздействовать, Тёма. Осталось придумать как.
– Используем твое изобретение, насколько я помню, с упырями оно отлично справилось, – племянник Петра хитро прищурился. – Нанесу на нож и поиграю с тварью.
– Один не пойдёшь! – возразил криминалист. – Даже и не думай! Завтра служба часам к десяти на месте всё закончит, а там и мы подтянемся к полудню. Да что ты гривой машешь?
– Неа, дядь Петь. Не прокатит, – Артём сделал большой глоток пива и продолжил. – Сказано же, нападает на одиноких путников в поле или у дороги. А нам не спугнуть её надо, а прикончить. Ну, если я не справлюсь, тогда ты в следующий раз попробуешь.
– Ну да, лет через двадцать. Ты упрямый, как и твоя сестра, – уставшим голосом сказал Пётр Васильевич. – Только попробуй мне умереть, у меня же никого кроме вас с Ксюшкой не осталось.
– Не нагоняй тоску, дядь, – с деланным весельем возразил племянник, хотя чувствовалось, что у него тревожно на душе. – Не в первый раз на работу иду, справлюсь. А ты, чтоб меня завтра к вечеру ждал с шашлычком – замаринуй с утра. Сделай, как я люблю, с лимоном. Пойду спать, благо, выспаться можно, раньше обеда это полевое чудо не объявится.
С этими словами Артём встал и, прихватив бутылку пива и пакет солёных орешков, отправился в гостевую комнату, оставив своего встревоженного родственника в компании книг и папок. Криминалист тяжело вздохнул и вновь погрузился в тайны многочисленных документов, пытаясь найти максимально надёжное решение для завтрашнего дня. За этим делом его и сморил сон.
Утро нового, летнего дня было таким же, как и предыдущее до него. Спасительная ночная прохлада быстро улетучилась, снова уступая место палящему зною. Пётр Васильевич уехал на работу, не став будить племянника, мирно храпящего на тахте вместе с уткнувшимся ему в бок соседским котом Фердинандом. Эта рыже-полосатая шестикилограммовая бестия третий год жила фактически на три соседних дома и за раз съедала столько, что потом с трудом могла двигаться. Но всё равно люди животное любили и позволяли любые кошачьи вольности.
