Я боялась, что управляющий ответит отказом, припомнив мой отказ, а других вариантов у меня пока нет.
— Третья… — повторил мою реплику управляющий, снова открыв черную папку.
Интересно, что еще они успели узнать обо мне? А еще интереснее, зачем? Неужели они собирают информацию о каждом, кто откликнется на их объявление, или это только мне так повезло? И есть в этом какая-то несправедливость: я-то ничего о нем не знаю, даже имя не разобрала на табличке. Вот как мне к нему обращаться? Господин управляющий? Ну какой он мне господин? Надеюсь, ролевые игры у них тут без уклона в БДСМ! На такое я никогда не подпишусь!
— Для начала давайте определимся, по какому все-таки имени к вам обращаться, — предложил работодатель. — Или выберите себе псевдоним, под которым вас будут знать ваши коллеги.
Я зависла на таком простом вопросе.
Пока я не переступила порог этого здания, меня звали Мария. А в свидетельстве о рождении записано Мишель Томá, по маминой фамилии. И прочерк в графе «отец».
Моя мать, начинающая актриса, ненадолго выскочила замуж за француза и пожить в Париже, но успела уехать в родную Москву за месяц до моего рождения. А потом отправила меня к бабушке в маленький провинциальный город, который не на всякой карте найдешь. Подальше от притязаний родного отца. Их развод длился долго. Потому мне и переменили имя, записали как Марию, а фамилию взяли дедушкину — Елисеева. И отчество дали дедушкино — Андреевна.
Как звали отца-француза, я никогда не знала, только фамилию. Бабушка молчала, а мама… У нее не спросишь, ее давно уже нет в России, а может быть и в живых. Через два года после моего рождения мамочка родила еще одну девочку от какого-то женатого режиссера, а еще через год уехала с очередным мужем-иностранцем на его родину, да там и пропала. Ее второй муж был арабом. Обращения в посольство ничего не дали, арабская сторона утверждала, что женщина сбежала, украв у мужа какие-то ценности, и объявила маму в международный розыск. Мамину московскую квартиру бабушка сдавала, на то мы и жили. А я, когда поступила в универ, получила место в общежитии.
Из родственников у меня осталась только бабушка, ее младшая дочь, тетя Маша (вот откуда у меня второе имя), которую в городе знали как алкоголичку Маньку-вырви-глаз. Она бездетная, к счастью. И моя младшая сестра Лариса с маленьким сыном Димкой, тоже безотцовщиной. Такая, видимо, карма у нашей семьи.
А зависла я от одной простой мысли: а свою ли жизнь я живу под другим именем? Одно из значений имени Мария - горькая. А первое, французское имя наверняка дал мне отец.
Что ж, третье имя я сама себе выберу. И свою судьбу сама сделаю.
— Мне нравится имя Мишель, — улыбнулась я. — Но, если можно, зовите меня Элина. Какая, в сущности, разница, если у вас приняты псевдонимы?
— Отличный выбор, тем более, сохранена преемственность. Мишель — Элина… Эля — Эли.
То, как он сразу фамильярно сократил имя, внезапно меня разозлило.
— А как мне к вам обращаться? — дерзко спросила я.
— Михаил. Можно без отчества.
Я едва не рассмеялась. Михаил? Вот этот лощеный породистый красавец — просто Миша? Какой чудовищный диссонанс! И ведь наверняка это его “игровое” имя, мог бы и поинтереснее придумать.
— Что ж, с именами разобрались, — усмехнулся он. — Что вы знаете о нашей фирме, Эли-на?
Легкую издевательскую паузу в моем новом имени я предпочла не заметить. Теперь надо себя подать с лучшей стороны.
