– Я не понимаю…
– Что вы знаете о капитане, Нанна? Помимо того, что он может помочь вашей матери.
– Вы и об этом в курсе?
Мужчина не отрицает – просто едва заметно пожимает плечами, будто говорит, что здесь нет таких секретов, о которых он бы не знал. И, возможно, у самого Альгира нет тайн от своего преданного слуги.
Что, если это какая-нибудь проверка? Могу ли я этому мужчине доверять? Одно неверное суждение или вывод – и у добросовестного Имрана есть повод донести до хозяина, что невеста у него ненадежная.
– Альгира назначил капитаном-регентом Таселау правитель Кидонии. Бывшего королевства Эронгары, – добавляю шепотом. – Альгир всегда славился своими целительскими талантами. У него множество знакомых лекарей, способных, по их словам, даже мертвого из могилы поднять. О том, что у капитана раньше были невесты, – я не знала. Матушка не посвящала меня в такие… тонкости.
Давлю смешок и несмело смотрю на Имрана, но он остается таким же серьезным.
– Вы не были удивлены тем, что капитан выбрал именно вас?
– Я…
– Внезапный акт доброй воли, от такого влиятельного человека, да еще так вовремя.
Я что-то лепечу, будто оправдываюсь, но на самом деле не знаю, что ответить вразумительного.
Матушка поставила меня перед фактом, который даже не обсуждался, и я приняла это, потому что болезнь развивалась, а брак с самым известным лекарем на всех двенадцати великих островах – путь к исцелению.
Я видела Альгира редко, когда он осчастливливал наше поместье своими визитами, и капитан – предельно обходительный, но при этом закрытый и отстраненный – не походил на человека, который женится на первой попавшейся девушке, но меня это совершенно не волновало.
Как не волновало и то, что он сделал предложение после первой же встречи, на приеме в честь дня рождения правителя Кидонии.
Вопрос Имрана ставит меня в тупик, и я почти слышу, как в голове начинают скрежетать шестеренки, разболтанные кошмаром.
– Альгир выбрал вас не случайно, вы – особенная женщина, Нанна. Волк отметил вас, – говорит мужчина, медленно отпивая из своей чашки. – И именно это подтолкнуло капитана действовать. Забрать вас, спрятать от проклятого принца и… лишить его возможности снять проклятье. Навсегда. Вы же понимаете, что я имею в виду?
Я невольно усмехаюсь и бросаю взгляд на дверь. Прикидываю, успею ли сорваться с места и сбежать. Вот только куда? В комнату? Рано или поздно придется из нее выйти и встретиться с реальностью, какой бы она ни была.
– Зачем вы мне все это рассказываете? Вы же, вроде как, Альгира вырастили. Разве не вы – его преданный слуга? И в огонь, и в воду – вот эта вот вся история?
– Я устал, – вдруг говорит Имран, и я понимаю: и правда устал. Невыносимо, тяжело, отчаянно вымотался, и все в нем – взгляд, движения, даже то, как он держит проклятую чашку с чаем, – кричит о бесконечной борьбе. Не с Альгиром, нет. С самим собой. – И увидев вас в коридоре, такую беззащитную, я не мог молчать. Я и так делал это слишком долго. Хотя, возможно… нет, я не смел говорить!
– Имран… Вы же осознаете, что ставите меня в двусмысленное положение и ваши слова остаются лишь словами? Если вы в самом деле наделены даром видеть суть вещей, то сможете с легкостью меня понять.
Цепляюсь за здравый смысл. Пытаюсь вести себя так, как и повел бы себя любой разумный человек: требую доказательств, которых не может быть, если Имрана просто подослали для проверки.
