Страсти африканские… и всякие другие… разные - страница 2

Ночью она металась в кровати. «Может, заявить в милицию об изнасиловании?», – вились беспокойные мысли. Но вспомнив об огласке, о грозном взгляде отца, слезах матери и о позоре сестрам, отмела эту мысль. Богдана-то отец отмажет. А ей и ее семье в станице проходу не будет от сплетен. И замуж никто не возьмет, – тяжелый вздох вырвался из груди. «Или сказать ему, что заявлю? И пусть женится!» – эта мысль сначала успокоила и даже развеселила ее. Но позже стали одолевать гнетущие сомнения: «Нет, не женится. И потом у него моя фотография. «В коллекцию», – как он выразился». Оксанка содрогнулась. Про специфическое сборище фото обнаженных девушек – «коллекцию» ходили слухи по всей станице. Парни мечтали поглядеть на нее, но Богдан допускал только избранных, умеющих держать рот на замке. Как-никак основу фототеки составляли несовершеннолетние, а это могло грозить ему реальным сроком. Поэтому, он предпочитал шантаж попавших в коллекцию девушек реальному их позору. Девушки отныне были у него на крючке, выполняли роль секс-рабынь, являясь по первому зову Богдана, ублажая его и нужных ему людей. Можно сказать, что Богдан и его друзья были основателями первого в округе подпольного борделя. Но Оксана еще не знала об уготовленной ей участи. Сейчас ее терзало только желание помыться и застирать следы грехопадения. Наконец, мать затихла в спальне, и Оксана пробралась в туалетную комнату.

В школе девушка была необычайно тиха и задумчива. На переменах она даже не задирала безответную Катьку – предмет ее постоянных насмешек. Вздрогнула от вопроса Виолетки: «Эй, что с тобой? Сидишь, как воды в рот набрала? И не накрашена, кажись. Ты не заболела?»

– Отец косметику забрал.

– Не журись, подруга! Хочешь, бери мою.

– Давай!

«Что это я, в самом деле? Надо собраться! Никто ничего не должен заподозрить!». А Виолетта не отставала:

– Говорят, ты вчера с Богданом в кино была?

– Да, – небрежно ответила Оксана, – напряженно глядя в зеркало, подводя второй глаз.

– Ты поосторожней с ним, подруга. Говорят, он девчонок сразу в койку тащит.

– Нет, мы только целовались.

– И как он целуется? – заинтересовалась Виолетта, не сводя ревнивого взгляда с Оксаны.

– Ничего так, – протянула подруга и соперница.

Наконец, процесс обновления был закончен, и в зеркале отразилась обычная улыбка.

– Ну вот, – сказала Виолетта, – на человека стала похожа.

– Спасибо, подруга, – Оксана протянула косметичку владелице.

И уроки потекли, как обычно.

Но дни уже прежними не стали. Не успела она выйти из здания школы, как к ней подбежал шестиклассник Колька и передал записку без подписи: «Жду тебя с черного входа столовой». Оксана сразу догадалась от кого была записка. «Может, решил извиниться?» – заколебалась она, но решила не ходить все равно. – «Чем буду неприступней я, тем он скорее поймет, что я ему не просто какая-то там». Но не успела она завернуть за угол, как притормозила знакомая девятка, и в приоткрытом окне показался Витька с полароидовским снимком в руке. Не помня себя, Оксана скользнула на заднее сиденье, но Богдана там не оказалось. Он ждал ее в подвале с торца столовой. Там было оборудовано несколько комнат за железной дверью: столы, кресла, диваны.

Богдан сидел в кресле, а на диване развалились Сашок и Димон.

– Вот, привел, – сказал Витька, подталкивая одеревеневшую Оксану к креслу, – идти не хотела.

– А что ж, не хотела? – спросил Богдан. – Пипи еще болит? – под дружный хохот парней спросил он. – Да, ты не бойся, твою пипи я сегодня не трону. Другие способы есть, – под еще более дружное гоготание парней заключил он.