– Кто? – не поняла я.
– Этот ваш Марк Роснан.
Я опешила.
– О мой бог, – только и сказала я.
Как и все в нашем городе, я тоже сходила с ума от этого невыносимого Марка Роснана. У нас в городе полагалось сходить от него с ума.
Марк Роснан был достопримечательностью нашего города.
Но я не была ни умна, ни талантлива, ни потрясающе красива. И мне было до Марка Роснана, как до центра земли.
Но Даниэль доверила мне свою тайну, это накладывало на меня определенные обязательства. Она выделила меня из толпы, и я уже не могла делать вид, что все идет, как прежде.
– Ничего в нем такого особенного нет, – сказала ей я.
Даниэль удивленно посмотрела на меня.
– Тебе было плохо видно из окна, – пояснила я, – там же такое расстояние.
– Что ты, – улыбнулась Даниэль, – он из тех людей, которых замечаешь с любого расстояния.
Пару секунд я размышляла.
– Он погубит твою жизнь, надорвет сердце, лишит мечты, а потом отвернется и позабудет о твоем существовании навсегда, – сказала я.
Даниэль опять улыбнулась.
– Он немного подождет, пока я вырасту, – сказала Даниэль, – а потом женится на мне, и мы не расстанемся с ним никогда.
– В этой жизни надо стремиться к более достойным целям, – сказала я, – мечтать о том, что на тебе женится какой-то Марк Роснан, слишком примитивно.
– Если на мне женится Марк Роснан, – сказала Даниэль, – все остальные загадки мира будут у меня в руках.
Это было уже слишком, больше в тот день я с ней ни о чем не разговаривала. Но и Даниэль тоже с тех пор не обмолвилась об этом ни словом.
– Что она тебе тут говорила? – сказала мне моя сестра Мина.
– Ничего, – спокойно ответила я, – она такая же, как все.
Больше всего в этой жизни меня интересуют писатели и хирурги. По-моему, только эти люди не такие, как все остальные.
Хотя о чем это я? Ведь я ничего толком не знаю ни о писателях, ни о хирургах. Но я чувствую.
Мне кажется, что они живут в других измерениях. Им не подвластен быт, не интересуют мелочные проблемы, не волнует наличие продуктов в холодильнике, не раздражает марка их машины, не угнетают познания соседей в области культуры человеческих отношений.
Зато им подвластно Нечто. Им подвластно то, о чем простой нормальный человек даже не подозревает.
Но они, писатели и хирурги, с этим Нечто на «ты». Ибо это и есть их мир, их территория странствий по этой жизни, счастье познания и их печаль.
Только подходят писатели и хирурги к этому своему необычному миру по-разному. Одни – со стороны души, а другие – со стороны плоти.
А больше я ничего о них пока не знаю.
Город у нас не такой уж и большой, развлечений – по пальцам пересчитать. Все знают, кто и что скажет завтра утром, кто о ком думает сегодня ночью и на какой фильм все пойдут в городской кинотеатр в следующее воскресенье.
Все друг друга знают настолько, что видеть уже не могут. Но и не видеть тоже не могут. А как же они ничего ни о ком не будут знать? Такая вот тоска.
Так что приходится заниматься собой. Самосовершенствоваться и самоутверждаться в своем собственном неповторимом мире.
Я за всеми наблюдаю, все учитываю и скоро напишу о них всех большой роман. Надо только получше запомнить разнообразные мелкие детали, чтобы все было естественно и натурально, а то миллионы читателей не поверят ни одному моему драгоценному и уникальному слову.
К своим шестнадцати годам я накопила достаточный запас прочности, приличную сумму знаний о жизни и бесконечный список претензий к действительности. Как ни странно, но я считаю, что именно в маленьких городах люди находятся в ладу с самими собой.
