Несмотря на старательную подготовку и последние десять минут, проведенные в боевой медитации, Оранжевый дышал излишне шумно. К сожалению, он лишь отчасти знал, в кого именно собирается послать пулю. Но относительно умений и уровня подготовки своей жертвы не питал ни малейших иллюзий. У волнения была иная причина – парень знал, что в случае успешного исхода операции, его личная котировка внутри организации взлетит выше некуда, пусть даже временно…
Внутри номера защелкали выдвижные ступени, ведущие на спальный ярус. Оранжевый нахмурился – он определенно не рассчитывал, что его цель собирается задерживаться в гостинице. Тем более спать или посещать смехотворную уборную. Боец проглотил комок. Торопливо сдернул с правой руки перчатку и вытер вспотевшую ладонь о штанину. Выходить на матерую пешку лицом к лицу ему приходилось впервые…
Из динамиков терминальной станции донеслись звуки интерактивной рекламы – объект вернулся в инфоспатиум, переключая новостные каналы. Снова заскрипело сиденье, отодранное от стены. Оранжевый опустил потяжелевший пистолет, не совсем понимая, что делать дальше. Его предупредили, что противник посещает клоповники такого класса только набегами, чтобы провести сеанс связи. Но что делать со случайными свидетелями, норовящими вот-вот появиться поблизости, парнишка понятия не имел.
Капля пота, сорвавшись с левой брови, обожгла его щеку. Оранжевый смахнул ее тыльной стороной ладони, прижимая к себе оружие так, чтобы успеть прикрыть телом, если в коридоре покажется посторонний. Сделал шаг к заветной двери, пытаясь угадать, чем именно занят объект. Если тот собирается оставаться в номере еще хоть на час, операцию придется перепланировать…
Охотник облизнул пересохшие губы и несколько раз быстро моргнул, стряхивая пот. Голова под плотной зимней шапкой вспотела и чесалась не меньше ладоней. В соседней комнате продолжала ругаться семейная пара, ребенок плакать прекратил, но его жалобные всхлипы еще были слышны. Оранжевый вздохнул, намереваясь спуститься на подземную парковку. Там он сможет напасть, когда противник начнет садиться в соратобу.
Старшие учили его выжидать. Но также учили тому, что настоящее терпение приходит лишь с опытом и определенным возрастом: знать о необходимости сидеть в засаде и просидеть в ней без движения несколько часов или даже сутки, совсем разные вещи.
Становилось жарко. Духота и смрад, разлитые по коридору, сводили с ума. Оранжевый задумался, а имеются ли в номерах окна, через которые мог отступить осторожный клиент…
Охотник стянул с мокрых волос шапку, засовывая за отворот куртки. Сделал еще один осторожный шаг к двери, пожалев, что не прихватил с собой ни сканера, ни инфракрасного визора. Двери были экранированы напылением, но наличие последнего прибора могло помочь хотя бы определить, на месте ли его цель…
Выставив перед собой пистолет, боец подступил к металлопластиковой двери, легкой и прочной, безжалостно исцарапанной тысячами пьяных постояльцев. Подался вперед, напрягая слух, приложил щеку к гладкой холодной створке. Внутри хрипели динамики терминальной станции, диктор рассказывал о промышленной аварии, больше не доносилось ни звука. Оранжевый уже был готов отступить в тень коридора, как в следующее мгновение был убит. Пуля, выпущенная в упор, с хрустом пробила дверь, вгрызаясь в его голову чуть выше правого уха.
