И, наконец, он добрался до заключительных инструкций. Они были написаны на маленьком листочке ещё более качественной бумаги, красивым каллиграфическим почерком. Брезан брал обязательные уроки каллиграфии, сам владел кистью в лучшем случае сносно, однако мог оценить красоту. И всё же эстетика лишь на миг отвлекла его от содержания инструкций.
«Ты – падающий ястреб», – сообщал листок. И перечислял правила, по которым он мог отдавать приказы игрокам Пурпурных, а также то, что ему позволялось делать с Кел. Правила были лаконичными, элегантными и жестокими. Он понятия не имел, какие роли достались прочим кадетам, но уже видел способы, позволяющие выяснить это окольными путями.
– Да пошли вы… – проговорил Брезан вслух, хотя за ним точно наблюдали. Он не собирался быть предателем.
Как и все остальные кадеты, после первой инъекции формационного инстинкта он подвергся испытанию Первой формацией, но прошел его с большим трудом. Он был не «падающим ястребом», нарушителем формаций, но… кем-то вроде того. Неужели этот дрянной помощник гекзарха назначил его на эту роль специально, чтобы проверить?
«Ты у меня попляшешь», – подумал Брезан. Но надо было играть по правилам. Он не станет жульничать, как Шуос. Пусть это и соблазнительно.
Шесть минут ещё не прошли – если, конечно, Зехуни об этом не соврали. Руки Брезана вспотели. Он знал, что нужно делать. Нет смысла откладывать.
Будучи «падающим ястребом» он, в строгом смысле слова, Пурпурный игрок.
Он взял ручку и написал: «Приказ Режни Брезану, Пурпурному игроку. Помоги любому игроку Кел, который свяжется с тобой, в меру возможностей».
И сунул листок в конверт. На большом и указательном пальцах появились чернильные пятна. Он забеспокоился, достаточно ли аккуратным вышел текст, но воздержался от того, чтобы снова открыть конверт.
«Ну вот», – подумал он свирепо и стал ждать, когда его вышвырнут с учений.
Долго ждать не пришлось. Через пять ходов листок бумаги сообщил, что он погиб во время бомбардировки Пурпурными университета, где руководил отрядом Кел, работавшим в качестве спецназа во время демонстрации. Работа для Видона, только вот по условиям задачи членов этой фракции у них было недостаточно.
В дверь постучали.
– Выходи, если уже ознакомился со своей судьбой, – раздался голос Шуос Зехуни. – Материалы можешь оставить или забрать на память, как пожелаешь.
Да уж, море возможностей. Брезан собрал бумаги и вышел через дверь в конференц-зал. Шуос Зехуни сидели в одиночестве, вглядываясь в терминал, показывавший нечто среднее между чернильным пятном и дорожно-транспортным происшествием.
– Полагаю, я умер первым, сэр? – сказал Брезан, угрюмо оглядывая комнату.
– Нет, кое-кто вылетел после второго хода, – ответили Зехуни. – Так всегда случается. Ты, должно быть, удивляешься, почему ты здесь.
Брезан напрягся, жалея, что он не в бронежилете.
Уголки рта Зехуни поднялись.
– Что, никаких догадок?
– Я воспользовался лазейкой и поступил не так, как положено Кел, – проговорил Брезан. Он не мог дождаться окончания этого разговора. – Я ожидаю выговора.
– О, мы, Шуос, подобных глупостей не делаем, – сказали Зехуни. – Если кто-то портит сценарий учения, мы заставляем его или её разработать следующий, под наблюдением. Затем мы запускаем его, позаботившись о том, чтобы каждый кадет, принимающий участие в учениях, знал, кто автор сценария.
Брезан порадовался, что Академией Кел руководят именно Кел, которые действуют согласно правилам, а не хорьки, призраки или члены фракции Шуос. Он посмотрел в спокойное, темное лицо Шуос Зехуни и спросил себя, какого ответа от него ждут.
