– По крайней мере, Джедао теперь нам не мешает, – сказал гекзарх. – Если и Куджен покинул сцену, может быть, у меня появится возможность убедить Командование Кел, чтобы они больше его не выпускали. И тогда вы сможете назвать того милого чёрного котёнка в его честь.
– Не бывать такому, – сказали Зехуни. – Суеверия иррациональны, но немного иррациональности вполне оправданно, когда дело касается этого человека.
Микодез ещё не знал, что в ближайшие дни у него будет масса возможностей поразмыслить над этими словами.
Кируев могла придумать веские причины, по которым генерал Джедао не хотел загонять ее в угол после последнего совещания штаба, ни одна из которых не подразумевала доверия со стороны генерала. Одиннадцать дней прошло с тех пор, как Джедао забрал рой. Джедао посвятил это время совещаниям и обучению роя необычным формациям. В течение последних четырех дней – как тут не вспомнить о суеверии Кел, удачно-неудачной четверке – Джедао приглашал штабных офицеров поодиночке в свои апартаменты на встречи, которые длились в среднем час тридцать семь минут. Кируев вспомнились сказки о голодных лисах-призраках, которые любила рассказывать мать Аллу. И не могло быть совпадением, что Джедао приказал отключить композитные соединения. Кируев предположила, что он предпочитает не рисковать, оставляя Командованию Кел путь для атаки в виде канала, который он не мог контролировать, потому что в его теле не было композитной проводки. Генерал не могла винить Джедао за то, что он избегал операции, которая требовалась для её установки.
Так или иначе, штабные офицеры от этих встреч не пострадали. Майор Арвикой, выглядевший ужасно молодым даже по меркам общества, где большинство людей предпочитали оставаться молодыми, появился с обескураживающе довольным выражением лица. Улыбка подполковника Риозу была откровенно хищной. А полковник Стсан, начальница штаба, теперь изображала вежливую невозмутимость. Она почти наверняка знала, что за покушением стояла Кируев.
Кируев никому не могла доверять, она сама помогла избавиться от единственного из Кел, кто противостоял Джедао. Она каждый день об этом вспоминала.
– Вот мы и пришли, – сказал Джедао, когда они подошли к его каюте, как будто ничего особенного не происходило. Внутри их ждали два сервитора – гладкий металл и мигающие огоньки, птицеформа и паукоформа. Если бы Кируев не знала их лучше, она бы сказала, что они выглядят застенчиво. – Не возражаете сыграть в джен-цзай с парой сервиторов, генерал?
– С чего бы мне возражать, сэр, – сказала Кируев. Она не знала, что сервиторы интересуются карточными играми, но разве кого-то вообще интересовало, чем они занимаются в свободное время?
Взгляд Кируев упал на картину, висевшую над столом. На самом деле её трудно было не заметить. Джедао взглянул на ее лицо и расхохотался.
– Хорошо, генерал. Выскажите свое мнение.
Ну, раз уж её попросили об искренности…
– Выглядит так, словно осколочная граната взорвалась внутри радуги.
– Мне нравятся цвета, – признался Джедао, и тихая тоска в его голосе заставила Кируев вздрогнуть. – Их так много. Но я больше не буду мучить вас этим. – Он махнул рукой, и изображение исчезло. – Как бы то ни было, сервиторы непреклонно стоят на том, чтобы я не давал им денег на настоящие ставки, и это хорошо, потому что я на мели. – Он вдруг улыбнулся. – Представьте себе, как отреагирует Командование Кел, если я попрошу выдать мне жалованье за всё минувшее время.
