– Может, пойдёшь прогуляешься? – поинтересовалась тётя Ира, заглядывая ко мне в комнату, – последняя неделя лета, как-никак.
Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме.
С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окружённый бесчисленными рисунками.
– Ты что, не слышишь, что я говорю! – рассердилась тётя Ира. – Хватит изображать затворника.
– Сейчас, – буркнул я, не выпуская карандаша и продолжая рисунок.
– Покажи, что ты там у тебя… – она выхватила альбом.
Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Тётя знала, что я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьётся морской прибой, или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни… или что-то в этом роде. Хотя чаще всего, рисовал портрет матери.
– Кто это? – удивилась она, увидев, что на рисунке изображена девушка, а сам он очень похож на чёрно-белую фотографию.
– Я не знаю, – честно признался я. – Она мне приснилась.
– Приснилась? – удивилась тётя.
– Да, – кивнул я.
На самом деле таких рисунков у меня было много. И на всех изображена девушка из сновидений. Вам ведь неприятно, когда лезут в вашу жизнь? Вот и я ничего не рассказывал тёте.
– Ладно, – тётя Ира вернула альбом. – Но сегодня ты должен выйти на улицу!
И вышла из комнаты.
Я разглядывал своё творение. Девушка смотрела на меня и улыбалась, на голове у неё красовалась корона с рубинами, а на руках сияли многочисленные браслеты. Длинное белое платье окутывало ноги. Я глядел на неё как зачарованный и настроение моё улучшалось. Я мог часами рисовать её и разглядывать. Помедлив немного, пририсовал два белых крыла, в голове всплыла картинка из детства – «Царевна-лебедь». Казалось, она сейчас выпрыгнет из альбома и полетит. А что? Я был бы только рад! Вернул в реальность меня окрик тёти, напоминающей про улицу.
Я вышел. Тёплый летний ветер погладил волосы. Постояв минут пять возле подъезда и ощутив запах жареной рыбы, решил вернуться в дом, но меня остановил мужской голос:
– Что-то я тебя раньше не встречал! Привет! Вы недавно переехали? – этот вопрос задал кудрявый паренёк в синей кепке, намного ниже меня ростом. Я остановился, раздумывая, надо мне это новое знакомство или нет.
– Эй! Ты глухой? Я вроде как поздоровался! – возмутился тот, пытаясь помочь жестами объясниться.
– Я вроде как тоже! – съязвил я. Такой неожиданный ответ привёл парня в недоумение.
Но дверь подъезда открылась и вышла тётя Ира.
– Вот ты уже и друга себе нашёл! – воскликнула она.
– Дмитрий Морквинов, живу в соседнем доме, – отрекомендовался друг.
– Тогда проходите к нам, попейте чаю, пообщайтесь, – решила за нас тётя. – А я пойду куплю чего-нибудь вкусненького.
– Ну пойдём, что ли…
***
– У вас тут мило, – оценил «гость», снимая ботинки.
Я понимал, что так быстро от него не отделаться, и сердито смотрел, как гость снимает кепку и приглаживает кудрявую челку перед зеркалом.
– Чего ты злишься? – заметил гость.
– Вовсе я не злюсь.
– Общаться со мной не хотел, а сейчас мечтаешь спровадить. У тебя вообще друзья есть или ты людей ненавидишь?
Я не знал, что ответить, это было слишком нагло с его стороны. Друзей у меня вообще не было. Ни в этом городе, ни в прошлом. После смерти матери, внутри что-то перевернулось, я стал замкнутым и предпочитал одиночество. Даже с Оважкиным поссорился.
