– Во славу Великого Огалтэ, на радость Асалену, на счастье и удачу выпейте эту чашу, и пусть ни одна капля не упадет на землю, дабы не осквернить ее неусердием!
Лумор протянул чашу вставшему Теладору и отступил на шаг.
«Граммов триста, – прикинул маркиз емкость чаши, ощущая прохладу металла. Вино было холодным. – Надеюсь, не отравлено. У Бака с собой аптечка, но все же такой казус на свадьбе будет лишним. И префект Лумора прибьет на месте. Нет, не должно…»
Усмехнувшись неуместным, но вполне правильным мыслям, маркиз глянул на порозовевшую Эбеву и подумал, что ей он ставит граммов пятьдесят. Иначе она рухнет прямо тут.
Опять же согласно обычаям, что молодица, что бравый два последних октана вина не пили и были скромны в еде. Сегодня вполне может случиться так, что Эбева понесет, а ребенок должен быть здоровым, и его родители не отягощены хмелем и обжорством.
Эбева пост блюла честно, да и равнодушна была к вину. А маркиз вина хоть и не пил, но в еде себе не отказывал. И только на обратном пути из похода ел немного меньше. На войне не до постов, там и так жир сгорает, как весенний снег.
Теладор поднес чашу ко рту, вдохнул аромат хорошего вина явно из личных запасов брата Лумора, не ощутил посторонних запахов и, решившись, сделал первый глоток. Краем глаза он отметил слегка напряженное выражение лица Шелегера. Префект, видимо, тоже подумал об отраве. Но виду не подал.
Маркиз пил небольшими глотками, почти не чувствуя вкуса, хотя вино было отменным. Когда в чаше оставалось совсем немного, он передал ее Эбеве и подмигнул девушке:
– Пей, малышка! Оно вкусное.
Эбева взяла чашу, нерешительно посмотрела на мужа и отпила. Ей и вправду осталось мало, так что она выпила все легко. Протянула чашу маркизу. Их пальцы на миг соприкоснулись и Теладор ощутил тепло пальцев девушки.
Внутри вдруг словно запылал огонь. Телу стало жарко, кровь застучала в висках, а в груди забухал паровой молот.
Он взглянул на Эбеву и понял, что девушке тоже не по себе. Рот приоткрыт, губы влажные, дыхание стесненное. И взгляд голодной волчицы.
В вино что-то подмешали. Но это была не отрава, а некий эликсир для разжигания страсти. Опытный Лумор специально добавил некую настойку, чтобы молодые активнее вели себя в нужный момент.
И префект об этом наверняка знал. А его настороженность – опасение, не перебрал ли с дозой Лумор?! И ведь ни слова не сказал маркизу!
Теладор перевернул чашу вверх дном и потряс ею. Конечно, хоть одна капля остаться должна, но брат Лумор первым вскинул руки и закричал:
– Свершилось! Великий Огалтэ принял их и признал мужем и женой! Отныне вы едины пред ликом Асалена и взором Огалтэ! Едины!
– Едины! – закричали гости и девушки-танцовщицы, стоявшие позади стола. – Едины!
Лумор шагнул к маркизу, ловко ухватил его за руку, державшую чашу, опустил в нее небольшой мешочек и, хитро улыбаясь, сказал:
– Это дар от меня и от братства! Живите счастливо!
По глухому стуку, раздавшемуся в чаше, маркиз определил, что в мешочке монеты. Видимо, золотые. Вместе с чашей это очень хороший подарок. Ай да Лумор! Скудностью он не страдает, это точно. Надо запомнить на будущее и как следует приглядеться к нему.
Вслед за Лумором молодых начали поздравлять и остальные. Но подарки еще не дарили. Это будет сделано потом, во время основного застолья. А пока все разошлись по столам, спрятанным под навесами, или продолжали стоять возле стола молодых.
