Но сияющие глаза, а главное, радостная улыбка на губах Эбевы развеяли все опасения Шелегера. Как она смотрела на отца и гостей! И как она смотрела на Теладора! Да и он смотрел не менее радостно. Великий Огалтэ, ты услышал мольбы отца и сделал их счастливыми!
Гм… даже чересчур. Они же буквально плывут в улыбках! Ох, не накаркать бы беды, так сильно радуясь!
Молодая жена сменила наряд. Вместо красной туники надела белоснежную, подпоясанную зеленым пояском. Белый – знак замужней женщины, знак верности и чистоты.
В таком наряде Эбева смотрелась, пожалуй, даже более зрелищно и привлекательно, чем в красном. Во всяком случае, гости не сводили с нее глаз.
Маркиз остался в прежнем наряде, но пиджак снял и забросил на плечо. А рубашку расстегнул почти до живота. Вид у него немного бесшабашный, но по местным меркам очень даже ничего.
Когда молодожены подошли к своему столу, их приветствовали Шелегер, Элл и Лумор. А гости громко кричали здравицы молодым и их будущему ребенку, без сомнения, зачатому за довольно долгий период отсутствия.
В этот момент от пристройки в небо взлетели пять красных крельников. Это был знак того, что молодица была девственницей, а теперь стала женщиной.
Крики, и без того громкие, превратились в шквал. Из поднятых кубков и чаш выплескивалось вино, в небо летели венки. Все! Теперь молодые – самые настоящие муж и жена!
Шелегер обнял и расцеловал дочь, заглянул в ее сияющие глаза и шепнул на ухо:
– Ты счастлива, дочка?
Эбева поцеловала отца и также шепотом ответила:
– Очень! Он такой… самый настоящий! Я люблю тебя, папа!
Шелегер бросил на маркиза признательный взгляд, обнял и его, сжал литые плечи и ничего не сказал. Но Теладор все прочел во взгляде. Если раньше префект был его не совсем явным союзником, то теперь – самым настоящим родственником, а главное – очень и очень благодарным.
Теладор ощутил дрожь в руках префекта и с удивлением обнаружил, что и сам взволнован. Вот так! Вроде бы не очень серьезное, давно запланированное как политический ход событие вдруг стало жизненно важным для него, выходца с другой планеты.
– Муж и жена! – загремел голос Лумора. – Испейте эту чашу! И порадуйте Огалтэ и нас, соединив уста!
Эта чаша была раза в полтора меньше той, первой. Маркиз и Эбева без труда опорожнили ее, ощутив вкус легкого вина.
Потом следовало чинно поцеловаться, чисто символически. Но маркиз схватил Эбеву, приподнял над землей и крепко поцеловал. Девушка обняла мужа и ответила на поцелуй, да так, что дух заняло. Обалдевшие от такого слияния гости довольно загудели, а потом захлопали.
Поцелуй длился и длился, кто-то начал счет, но бросил после десяти. Наконец, молодые разъединили губы и расцепили объятия.
Даже самые большие скептики, до последнего утверждавшие, что вся затея со свадьбой не более чем политический альянс, и те вынуждены были признать – эта пара действительно любит друг друга. Ибо никакими силами не заставить гордую своенравную девушку вот так при всех повиснуть на муже.
Наконец, молодые уселись за стол. К ним подошел Бак. Склонил голову и негромко произнес:
– Все тихо, Алан. Посторонних не видно, никто не шумит. И Жагетер ведет себя спокойно.
Маркиз нашел взглядом командира третьей когорты, что стоял рядом с двумя вельможами и о чем-то говорил.
– Хорошо.
– Поздравляю, командир! Дай бог тебе счастья! А мой подарок в замке.
Теладор пожал руку Баку, хлопнул того по плечу. Здесь Оскар был единственным землянином и это грело маркизу душу. Свой, самый настоящий свой. Черт возьми, как это важно в такой дали от дома!
