Рыжий ретировался с завидной скоростью сухого листа.
– Кирилл! – Расплылся в улыбке Роман, похлопывая друга по плечу.
– Надеюсь, ты ещё не успел передать здешним проходимцам данные своей банковской карты?
На Кирилле была надета чёрная кожаная куртка, из-под которой выглядывала клетчатая фланелевая рубашка.
– Он сказал, что тебя задержали полицейские за хулиганство, – попытался оправдаться Роман, на что Кирилл только усмехнулся.
– Ядрёна вошь, это же негодяи, Ромик, не забывай в какой ты страте.
– «Ромик»? – с улыбкой переспросил Роман, друг его ещё никогда так не называл.
– Знаешь, здесь стрёмно называть приятелей полным именем.
– А тебя как называть? Кирюша?
– Не, – сморщился Кирилл, – лучше не надо. Ладно, погнали в мою горе-квартиру.
Роман шёл то завороженно вглядываясь в величественные рельефы холмов, освещаемые незаходящим солнцем, то с недоумением смотря под ноги, чтобы обойти рытвины, разбросанный на дороге мусор и собачьи экскременты. Они дошли до небольшого двухэтажного здания с изрядно облупившейся грязно коричневой краской, неподалёку возвышалась гора мусора, под которой угадывались очертания мусорного бака. По пути к подъезду Роман чуть было не вляпался в увесистую кучу собачьих (а может и не собачьих) фекалий.
– Это отвратительно, – с брезгливостью выдохнул моралист.
– Красота в глазах смотрящего, – парировал Кирилл.
Дверь подъезда была распахнута, благодаря чему запах мочи ощущался не таким резким. Молодые люди бойко взобрались по лестнице на второй этаж. Дверь, в замочную скважину которой Кирилл вставил ключ была старой деревянной и изрядно покоцанной, но значительно лучшей, чем соседская.
– И тебе здесь нравится? – С нескрываемый изумлением произнёс Роман, заходя внутрь.
– Не мне, моему вдохновению, – с пафосом ответил Кирилл, щёлкнув выключатель коридорного освещения.
В квартире пахло акриловыми красками и огурцовым дезодорантом. Знакомый запах. Так пахло и в доме Кирилла. Стены были украшены пожелтевшими обоими с цветочным орнаментом. Низ стены коридора был заставлен свеженаписанными картинами. Кирилл терпеливо подождал, пока друг внимательно рассмотрит каждую. На них были изображены в основном грязные улочки, а на некоторых – ещё и оборванные люди, ковыряющиеся в мусорных баках. Все картины объединяла мрачная атмосфера безысходности.
– Твой вердикт? – не выдержал Кирилл.
– Картины красивые, но в то же время пугающие и отталкивающие. – Роман говорил медленно, пытаясь правильно подбирать слова. – Отталкивающий колорит, я бы сказал. Но почему ни на одной из них ты не изобразил неповторимую прелесть природы этого северного и в чём-то диковатого края?
– Ядрёна вошь, до того, как приехать в Н я только и делал, что изображал природу. Но комиссия этого не оценила, им всем приелась эта твоя природа. На фоне множества они отмечают не просто красивые творения, а необычные творения. А мерзость Н – это необычно. Необычно для них, которые не выезжали дальше страты Р.
Роман понимающе кивнул.
– Ладно, проходи в комнату, падай на диван, дядя Кирилл поведает тебе о всех здешних мерзопакостях, а завтра мы с тобой наедимся ужасно вредной и аппетитной пищи.
