Сегодня он выглядел совсем никаким, цветом лица слился с белеными стенами.
— Да понятно, кто вы, — вздохнул. — Чего пришли?
— Да вот… фруктов принесла…
Теперь идея откупиться едой казалась глупой и неоправданной. В самом деле, зачем тащила их сюда? Но лекарь кивнул и отвел меня к двери, отпер её привычным движением.
— Идите, если нужно, — сказала я на пороге. — Я смогу о себе позаботиться.
— Не положено, — покачал головой парень, но затем в ладонь ему легла блестящая монета, и он понимающе хмыкнул. — Так и быть, в порядке исключения. Сомневаюсь, что он вам как-то навредит.
Дверь закрылась за моей спиной. Я застыла напротив человека, что сидел на полу, вытянув ноги. Казалось, за несколько дней он не сдвинулся с места. Серые губы его были сжаты в тонкую полосу. В глазах плескалась пустота.
Его вообще на ночь перекладывают в кровать? Не понимаю.
— Я фрукты принесла, — сказала зачем-то и неуклюже брякнула мешок на пол.
Яблоко, пользуясь случаем, выскользнуло наружу, подкатилось к пленнику лечебницы. Тот даже бровью не повел.
— Не знаю, кто ты такой и что делал в шахтах. Не знаю, зачем пытался убить меня или спас. — Я села, скрестив ноги, потерла ноющие виски. — Но ты мне постоянно снишься. Это ненормально. Я выспаться не могу. Отпусти меня. Ладно? Если бы ты дал знать, есть ли у тебя родственники, было бы проще. Может быть, напишешь мне? А? Умеешь писать? Я с ними сама свяжусь.
Достала из кармана сложенный вчетверо листок с завернутым в нем угольком. Протянула мужчине. Тот не сдвинулся.
Да что за напасть!
Он же совсем никакой…
Ему нельзя в Дом скорби. Его же уничтожат там за неделю. Оставят без еды, без воды. Кого волнует судьба опустевшего изнутри человека?
— Если ты не очнешься, тебе конец, — сказала я, до крови прикусив губу. — Если ты меня слышишь, ну, где-то там, внутри, то пойми это. Тебе нужно выбираться из лечебницы, найти родню. Иначе тебя в Дом скорби отдадут. Понимаешь?!
Даже взгляд не поднял, никак не отреагировал на мой жалкий вскрик.
— Да что с тобой случилось?! — разъярилась я собственному бессилию, схватила яблоко, сжала в пальцах. — Я же помню, ты говорил и двигался. Утопить меня собирался! Было же такое?!
«А ты хорошо спросила?»
Я подошла к нему вплотную, страшась собственной храбрости. Сцепив кулаки, отбросив яблоко в дальний угол. Застыла в полуметре от мужчины, наклонилась к нему и тихонько, одними губами задала вопрос:
— Что с тобой произошло?
Клянусь, его щека дернулась. Он не выдавил ни слова, не поморщился, не вскочил на ноги. Но на окаменевшем лице прорезалось что-то злое.
И это что-то нешуточно испугало меня. Я отскочила, опасаясь, что мужчина вновь схватит меня за шею. Даже почувствовала, как саднят следы на коже. Синяки от прошлой нашей встречи только-только начали сходить.
Но он вновь опустел.
Ох, бесы!
— Мне нужно уйти, но я приду к тебе завтра. Если тебе захочется меня прикончить — лучше так. Хотя бы отправят на каторгу, а не в Дом скорби. Поверь, каторга лучше, — сказала жестко, достав из мешка другое яблоко и положив его на колени мужчине. — До встречи.
***
Он стоял напротив меня, полностью обнаженный. Странное чувство. Я никогда до этого не видела голого мужчину. Пусть и во сне — а я понимала, что это очередной сон, — но чтоб так… близко… доступно. Можно разглядеть каждую черточку, каждый рунический шрам, которые тянутся по всему телу, сплетаясь в неизвестные фразы.
