– Да это так, к слову пришлось, – нарочито скромно потупил я глаза.
– Вещи есть? – отхохотавшись спросил воевода.
– Всё, что со мной, вот, в мешке, – пожал я плечами.
Ястребов подозвал немолодого приземистого и хмурого от лба до подбородка мужичка:
– Болдырь, проводи своего десятника на второй этаж, покажи ему крайнюю комнату! Там жить будет! – воевода вновь повернулся ко мне: – Разместишься, и иди сразу ко мне. Документ подпишем, да познакомлю с градоначальником нашим! А завтра уже к службе приступишь!
Остаток дня пролетел в суматохе. Десятники в отличие от дружинников жили отдельно. Рядовые располагались на первом этаже в общей казарме, а младший командный состав наверху. Я осмотрел небольшую комнату с крепкой, приземистой дубовой кроватью и шкафом, сбитом из толстенных досок. Потрогал рукой матрас, который был набит то ли соломой, то ли опилками. Но, всё лучше, чем на голых досках спать. Потом выглянул в окно, присел на стул на мгновение, да потопал к воеводе. Там подписал бумагу о зачислении меня в государеву дружину города Мышинск с назначением мне жалования согласно статусу в пятнадцать франков в месяц.
– А чего у города название такое? – спросил я воеводу, – Не могли назвать Славным? Или Гордым?
– Славный да Гордый есть уже, – Ястребов человеком был весёлым, и посмеивался постоянно: – А тут, когда народ заселился, мышей было – не счесть. Вот и назвали Мышинском.
– И что сейчас с мышами? – осторожно поинтересовался я.
– Сейчас повывели. Кошек навезли, и вообще, – Ястребов задвинул в стол документы, достал оттуда кошель, взвесил в руке и кинул мне, – Тут пятнадцать франков подъёмные. Надобно иметь красный кафтан, оружие и прочее. Про прочее у Болдыря узнаешь, он подробно расскажет. И будет помощником твоим на первое время. Я хотел его в десятники уже от безысходности. Да ни читать, ни писать Болдырь не умеет. Да и сам отказывается, хотя мужик смышлёный и авторитетный.
К здешнему градоначальнику мы шли ровно полминуты, потому как здание ратуши располагалось рядом с казармами. Впрочем, ратуша от казарм и не отличалась сильно. Тоже двухэтажная, бревенчатая. Только в ней не жили, потому всё внутреннее пространство разделено было на кабинеты. В одном из кабинетов на первом этаже располагался и градоначальник – Ростислав Окружный. Дядька высокий, нескладный, худощавый, с небольшими усиками и такой же небольшой бородкой. Встретил нас Окружный даже не в самом кабинете, а в коридоре, но сразу же завёл к себе, усадил и потребовал клерка принести три кружки кваса. А потом требовательно уставился на воеводу.
– Знакомлю тебя с новым десятником, – посмеиваясь в бороду, сказал Ястребов.
– Ростислав Игоревич, – градоначальник встал и коротко кивнул головой.
– Виктор Петрович…Омон, – я тоже встал, кивнул и даже каблуками щёлкнул. У градоначальника глаза расширились, и он к воеводе повернулся:
– Где нашёл?
– А он сам нашёлся, – захохотал воевода. – Шёл, говорит, по лесу, увидел четверых бандитов, которые пасечника с сестрой ограбили. Двоих голыми руками убил, третьего застрелил, а четвёртого полонил и в Мышинск привёз. Я уже всё проверил, бандит в остроге всё подтверждает.
– Голыми руками? – неверяще спросил градоначальник.
– Точно тебе говорю! – продолжал веселиться Ястребов, – Он при мне с Ярёмой боролся. Думал – насмерть зашибёт! И стреляет, как я не умею. Говорит, обучали его особо борьбе, да стрельбе.
