Страж. Сказание о предателе - страница 20

Воин же прокрался вплотную к центральной и самой толстой – в шесть обхватов – колонне и, приглядевшись, нанёс удар… С одной стороны – такие колонны строились на века, и просто обязаны были вынести такую силу, но с другой – никто не ожидал увидеть в этом городе такого соперника. Массивное сооружения загудело, и тотчас же по белому камню вверх побежала сеть трещин.

Один удар фигуры в тёмном доспехе обрёк целый город на бесславную смерть…

Воин и Император вскочили первыми. За ними среагировали остальные, и лишь ювелир застрял. Его живот никак не хотел пролезать меж столом и каменным креслом. Между тем весь Зал Заседаний, державшийся как раз на центральной колонне, уже начал уходить вниз. Шестеро гномов успели выпрыгнуть в окно. А ювелир так и остался вместе со своими драгоценностями в Зале. Жить ему осталось считанные секунды.

Тем временем кричащие гномы, исконные жители Пика, падали во всё расширяющийся провал. Внизу жадно клокотала лава, не щадящая своих сынов.

Жители города бежали к выходу на мост. Там уже собралось несколько десятков гномов, и количество всё росло. Однако тех, кто не успевал выбраться и погибал под обвалами и в лаве, было несоизмеримо больше.

Вот споткнулся и упал агроном…

Вот не смог обогнать обрушение перевозчик…

Остатки Совета были уже близки к выходу, когда мост начал проседать. Они не успевали.

Немного позади бежала девушка. Рудокоп узнал её – это была Эохарда – дочь Императора. И она подволакивала ногу. Шансов добежать – ноль. Если только…

Рудокоп резко повернул обратно и, подхватив девушку под руки, помчался к мосту. Он смог протолкнуть её сквозь паникующую толпу, спешащую к выходу, однако сам из неё так и не вышел.

Император бежал рядом с воином, однако внезапно нога правителя попала в трещину. Единственную трещину на всём мосту. Молодой гном удивлённо упал – он видел препятствие, и просто не мог его не обойти.

А фигура в тёмном доспехе развернулась, и быстро направилась к выходу с Пика.

Воин подхватил Императора. Но вместе им было никак не успеть.

Провал между мостом и выходом составлял уже несколько метров. Зарычав, словно зверь, воин с силой толкнул молодого гнома. А затем крикнул:

– Ты знаешь, что делать!

Мост ушёл вниз… Вскоре от города остались лишь две цепи, бывшие мостом, да пара обрубков колонн… Пика Оружейников больше не существовало.

Стоя на краю обрыва Император плакал. И не только по городу, который уничтожили, по друзьям, знакомым и просто согражданам, которые так и не выбрались. Мало кто это знал, но представитель воинов был его единственным и горячо любимым братом.

– Я отомщу, брат… – только и прошептал он в бурлящую лаву. А затем, стоя на фоне пепла и гари, на краю того, что было его домом, произнёс, развернувшись к выжившим:

– Мы отомстим за погибшим. Мы идём к эльфам.

Маг лишь усмехнулся: это был первый случай в истории гномов, когда Император пошёл против решения Совета. Но он промолчит, и пусть камни простят ему этот грех…

Эолан, один из величайших городов материка, впервые закрыл свои врата. Впервые был поднят мост.

Стороннему наблюдателю это могло показаться бессмысленным: стены эльфийской столицы уходили в леса по обе стороны от города, однако в них же и заканчивались. С одной стороны – любой враг беспрепятственно может войти в город. С другой – Эолан не был простым поселением, и на деле лишь безумец рискнул бы атаковать с этих сторон: говорят, Перворождённых охраняют силы самой природы. Это же относилось и к реке, окружавшей столицу со всех сторон.