Все отошли от кострища, огонь разгорался все сильней и ярче. Громким голосом жрец читал отходную молитву, ему вторили многие люди:
Се сва оне ыде
А туже отряще одьверзеще ши врата они.
А вейдеши они – то бое се красен Ирий,
А тамо Ра – река – тенце,
Якова оделяшещеть Сварьгу до Яве.
Монзырев, прислушивался к словам и, глядя на это действо, отчетливо осознал, что на плечи ему в один миг возложили судьбы многих людей, которых он не знал до сего дня.
А волхв вещал, прибавляя металл в голосе:
– Иножде бог Дид – Дуб – Сноп наш…
Огонь не просто горел, он бушевал. Волхв закончил молитву. Наступила мертвая тишина. Вдруг к небу поднялся огромный столб пламени, а над головой присутствующих пролетела стайка жаворонков – боги подали знак. Умершие поднялись в чертоги Сварги.
Волхв умиротворенным голосом обратился к народу:
– Боярин предлагает войти в весь, поставить столы, и накрыть едой, какой сможете. Отведаем поминальной стравы.
Два дня, с утра до вечера, Монзырев с офицерами и волхвом занимались хозяйственными делами. Расселяли людей, наделяли отобранным у кочевников скотом, распределяли имущество с телег, закрепляли земельные наделы за теми, кто раньше жил в других деревнях. Всего было освобождено триста шестьдесят два человека: девяносто семь мужчин, двести сорок одна женщина и сорок четыре ребенка разного возраста. За эти два дня в долину, где раскинулась весь, из лесов вышло еще сотни три народу разного пола и возраста. Обездоленные, лишившиеся крова и семей, они сбредались в весь в надежде найти пристанище среди людей одной крови.
Табун, отбитый у печенегов, отправили на выпас в глубь территории принадлежавшей верви, деревенской общины. Назначены пастухи. В стороны от деревни были выставлены пикеты, для того чтобы вовремя предупредить людей, если кочевники будут возвращаться по старому пути. На все захваченное оружие Монзырев наложил «лапу», решив разобраться с ним позже.
Вымотавшись за два дня, Толик назначил банный день и подведение итогов случившегося с ними в этом времени.
В деревенской бане парились сначала мужчины и дети мужского пола, после них девушки. Ни о каком мыле и современных моющих средствах не могло быть и речи. Березовые веники, зола и щелок заменяли их. Парились остервенело, но с удовольствием, ощущая, как с чистотой тела приходит хорошее настроение. Обмывшись, вышли из парной, обнаружили, что на двух столах, поставленных у бани, приготовлена чистая льняная одежда и кожаная обувь для всех. Вестимир объяснил, как одеть и носить одежду древних русичей.
После того, как Монзырев надел порты, широкую рубаху с вышивкой красными нитками по вороту и рукавам, обулся в высокие кожаные сапоги-черевы, Вестимир подошел к нему и повесил на шею витой серебряный круг.
– Зачем?
– Это гривна, у нас символ боярской власти над родовой вервью – общиной, имеющей свою родовую территорию. Теперь ты – хозяин верви и всех деревень кривичей в округе.
– Хорошо. Вестимир собери у меня в юрте назначенных вчера десятников.
Рядом со священной дубравой, у тропы, ведущей на капище, были поставлены юрты, отнятые у кочевников. В одной разместились мужчины, в другой – женская половина населения попаданцев. Вот в мужской юрте и собралась новая старшина общины, туда же были приглашены и студентки. Взрослые мужи кривичей косились на молодых девок, но вслух недовольства их присутствием на сходе не высказал никто.
