Стражи белых ночей - страница 25

– Пошли.

– Куда?

– Обратно в музей.

– Пошли, – сказал Петруха. Именно этим настоящие друзья отличаются от всех прочих. Настоящие никогда не задают лишних вопросов.

Бывшие скульптуры очень неуютно чувствовали себя в сыром, заброшенном доме. Утолив первый в их жизни голод, они ненадолго погрузились в странный, отупляющий сон. Не хотелось ни двигаться, ни думать, ни волноваться. Видимо, их организмы, не привыкшие к такой продолжительной жизненной нагрузке, потребовали отдыха. К счастью, шум большого города не дал им заснуть надолго. Первым встрепенулся Чижик-Пыжик. Взлетев к потолку нижнего этажа, на котором находились все кони, быки и верблюд, он пронзительно заверещал. Пьетро открыл один глаз, потом другой, в недоумении стал озираться, не понимая, где находится. Но, увидев чижа, вспомнил события прошедшей ночи и быстро разбудил всех остальных.

Около полудня в воскресенье в доме на Фонтанке начался военный совет.

– Мы не можем просто ждать. Наш долг сделать всё возможное, чтобы спасти город, – сказал Пьетро.

– Вперёд! К победе! – это заржал только что проснувшийся конь с арки Главного штаба.

– К победе! К победе! – забили копытами остальные пятеро.

Тут проснулась вся упряжка Славы с Нарвских ворот.

– К славе! К славе! Вперёд! – не разобравшись, что происходит, взвились шестеро скакунов.

– Какие горячие молодцы, – сказал Николя коню Александра Невского. – Каждый раз спорят с победоносцами, мол, что важнее – победа или слава.

– Куда вперёд? – сердито сказал Алессандро. – Это вам не парады сверху смотреть. Думать надо.

Чижик-Пыжик хмыкнул и полетел на верхние этажи, чтобы позвать ещё кого-нибудь. С крыши прилетели совы, орлы и голубь. Спустились с десяток львов. Подошла Урсула, следом приплёлся Заяц. Он выглядел усталым и несчастным. Во-первых, ему ужасно хотелось есть. Кошки до сих пор не вернулись. Мясные деликатесы, принесённые львами, он есть не смог, поэтому оказался единственным голодным стражем. Даже Чижик-Пыжик и голубь «заморили червячка», склёвывая сухарную панировку с котлет по-киевски. Во-вторых, на глазах у него все звери и птицы, один за другим, стали погружаться в необоримый сон. Он же просидел несколько часов, забившись в угол и трясясь от страха. Враждебный мир был полон шорохов, вздохов, даже стонов. Стоило зайцу закрыть глаза, как перед ним всплывала ужасная Химера, её слова впивались в беззащитный мозг. К моменту, когда зачирикал Чижик-Пыжик, несчастный Косой был близок к нервному срыву.

– Я думаю, что мы должны привлечь внимание городского головы, – торжественно произнёс Пьетро.

– Зачем нам городская голова? – спросила ящерица, вынырнув из-под его копыт.

– Мы же решили спрятаться? – поддержал ящерицу Заяц и опять затрясся.

– Нам не обойтись без помощи людей. Кто-то должен понять, что с нами случилось, – ответил Пьетро, глядя на почти слившееся с землёй юркое существо, которое он чуть было не раздавил.

– Люди давно не верят в сказки, Пьетро, – сказал Мельп. – Им никогда не догадаться, что мы просто ожили.

– Да, – это было первое слово, произнесённое Верблюдом с того момента, как звери оказались в убежище.

– Да, – повторил Верблюд и смачно выплюнул очередную порцию жвачки. Его любимый чертополох рос вдоль стены дома.

– Надо им как-то намекнуть, – заволновался Терп и даже начал пританцовывать. Ящерица опять чудом не попала под копыта.

– Художники, скульпторы, поэты догадаются, – авторитетно заявил Тал.