– Вновь мы с тобой колесим по свету, как в старые добрые времена, – сказал Цент, с уст которого не сходила счастливая улыбка. – Признайся, ты этому рад?
– Рад, – послушно подтвердил Владик.
– Согласись, круто я все это придумал. Тебя типа на задание послал, а сам в багажнике спрятался. Ох, что там дома сейчас творится!
И Цент, присвистнув, покачал головой.
– Я все же не понимаю, зачем тебе понадобилось уезжать тайно, – признался Владик. – Ты ведь мог сделать это в любой момент.
– Да, в принципе, – как-то уклончиво ответил Цент. – Мог, конечно. В теории. Просто…. Эх, Владик, да что объяснять-то? Ты, к счастью, этих проблем лишен. Живешь святой жизнью, не ведая секса. А эти бабы…. Я, вот честно, положа руку на сердце, тебе даже завидую. Ты сам не понимаешь, сколь выгодно и прекрасно твое целомудренное существование. Лишенный радости плотских утех, не зная счастья совокуплений, чураясь жарких оргий и неистовых извращений, ты ведешь святую жизнь, полную воздержания и смирения. И это мудро, Владик. Поверь мне, секс того не стоит. Ведь у тебя, после Маринки, никого не было?
– Нет, – проворчал Владик, бесконечно благодарный Центу за то, что тот подробно и по пунктам перечислил все то, чего несчастный программист был лишен уже два года.
– Счастливчик! – взвыл изверг. – Как же я тебе завидую. Вот честно, иногда хочется поменяться с тобой местами. Я даже хотел пару раз. Серьезно – хотел. Вот, думал, махнусь с Владиком на недельку ролями. Его сюда, в терем, в палаты белокаменные, к котлетам, винам и разврату, к мягким перинам, к сытой праздности. А я бы в это время пошел бы, в простой русской рубахе, в чистое поле, взял бы лопату, да потрудился бы на землице, как деды-прадеды. На свежем воздухе, вдали от суеты и голубцов, отринув сон до полудня и печеночные рулеты. Какое это было бы счастье для меня.
– И что тебя удержало? – спросил Владик, который охотно подменил бы Цента на недельку на княжеской должности.
– Да вот удержало, – вздохнул Цент. – Сам-то я рвался, всей душой рвался, но вокруг ведь развелось командиров. Каждый считает допустимым мне, князю, наместнику божьему на земле, указывать нагло, что делать и как делать. Иной раз вот так сидишь, размышляешь о судьбах родины, куриную ножку обгладываешь, а тебе – не чавкай! О как! Не чавкай, и все тут. То есть, даже такой малости себе не могу позволить, как чавканье. Или вот ужинаешь после трудового дня, выпиваешь, чтобы нервы успокоить, а тебе со всех сторон – не налегай! Да где я налегаю-то? Где? Подумаешь, две бутылки вина усидел. Не спирта же чистого. А уже косятся как на хронического алкоголика.
И Цент, разнервничавшись, закурил сигарету.
– Что уж говорить, – вдохнул он, – тяжела княжеская доля. Не каждый этакий груз на своих плечах вывезет. До неприличия, иной раз, доходит. Сижу, как-то, шашлык кушаю. А ко мне тут подступают, и давай требовать разбираться с проблемой утилизации фекальных отходов. Да что за люди, а? Человек сидит, кушает, а они к нему с переполненными сортирами лезут. И, главное, проблемой это нарекают. Да разве не является это прямым доказательством возросшего благосостояния граждан? Раз за ними выгребные ямы очищать не успевают, следовательно, питаться люди стали значительно лучше. А чья в том заслуга? Моя заслуга, естественно, ибо все хорошее, как известно, исходит от верховного правителя, а все плохое от того мужика, который мимо проходил и косо посмотрел. И вот добился я процветания, насытил народ свой, но даже после этого не дают спокойно шашлыком полакомиться. Ох, Владик, как же тебе повезло, что никогда ты не займешь никаких важных руководящих постов, но проведешь всю жизнь свою в поле, в трудах беззаботных.
