– С этим у нас до сих пор полный порядок, – невольно усмехнулся приятель.
– А как тебе этот? – Оживился Эзоп и заговорил тоном ведущего прогноз погоды: – «Необычный желтый шар в небе, так напугавший жителей Санкт-Петербурга, оказался редким природным явлением под названием «солнце». Или – «Я живу в Питере. Это значит, что при влажности 98 % я не падаю с мигренью, а расправляю жабры».
– С детства научился «жабры расправлять», – снова усмехнулся Александр. – Но мне импонирует другой: «Поезд «Санкт-Петербург – Ленинград» отходит с третьего пространственно-временного континуума…» По-моему, чисто питерский анекдот.
– Вот с пространственно-временным континуумом в Питере точно не все ладно, – вдруг неожиданно серьезно произнес Эзоп. – Как-нибудь расскажу, что со мной недавно приключилось – пока нет никакого объяснения. – И увидев загоревшиеся любопытством глаза приятеля, добавил: – Не сейчас, надо все обдумать. – И тут же ловко перевел стрелки на самого Александра: – Ну, ты созрел, наконец?..
– Пожалуй. А дело было так. После развода с женой и муторного размена квартиры, мне досталась однушка в хрущевке, которую я позднее с доплатой обменял на центр. Ты там у меня бывал. Жители подъезда были люди вполне вменяемые. На лестничных площадках чисто, на подоконниках цветы в горшочках. В общем, нормально. Этажом выше проживала молодая пара с ребенком. Милые ребята, с которыми почти не было проблем, разве что пару раз меня умудрилась затопить рассеянная супруга, забывшая положить шланг от стиральной машины в ванну. В общем, ерунда. Через год у них родился второй ребенок. А когда наметился третий, они продали свою квартиру, взяли в ипотеку трешку и съехали. Съехали и съехали – казалось бы, что с того? Но квартиру надо мной купили цыгане.
– Представляю.
– Нет, не представляешь, – покачал головой Александр. – Табором они там не жили. Поселили парня лет тридцати, симпатичного, с бородкой, слегка полноватого, и поначалу он не доставлял неудобств. Ровно до того момента, пока не запил и не подсел на наркотики. Честно говоря, прежде у меня была иллюзия, что если они торгуют наркотиками, то сами не злоупотребляют. Как бы не так! Короче, парень не только пил по-черному, но и кололся черт знает чем, после чего у него начинался классический delirium tremens, то бишь белая горячка. Обычно апогея его состояние достигало по ночам. Он издавал жуткие вопли, выл диким голосом, ронял что-то тяжелое. Вопли были слышны даже на первом этаже, от них просто кровь стыла в жилах. Однажды уснул по пьянке с сигаретой и устроил пожар. Хорошо, соседи быстро пожарных вызвали. Потом у него рванула газовая колонка на кухне – и опять пожар. Ему тогда газ вообще отрубили в целях сохранения дома.
– Да уж, замечательный сосед, – посочувствовал Эзоп.
– Мешал он мне страшно, – продолжил рассказ Александр. – Сидишь ночью, работаешь, весь внутри текста – и вдруг инфернальный вопль. Аж на стуле подскочишь. Создавалось впечатление, что его там, наверху, черти на сковороде поджаривают. Не раз и не два, сидя за работой, или просыпаясь среди ночи от этих невыносимых воплей, я желал ему лютой смерти. С наслаждением в деталях представлял, как он выбрасывается из окна, попадает под машину, или его кухонным ножом убивает такой же чокнутый алкаш. Веришь, доходило до того, что начинал обдумывать способы отправить сбрендившего наркошу на тот свет. Как ни странно эти кровожадные мысли приносили облегчение, я немного успокаивался, затыкал уши берушами и снова засыпал.
