От тех студенток я знал, что история обо мне, и это, конечно, льстило. Много ли на свете людей, кому посвятили хотя бы строчку? А тут – целая книга. Безумно подкупало – как халявная тачка в семнадцать лет. «Наверно, там описано столько событий, произошедших с нами. Многие из них давно затерялись в моей голове из-за возраста. Но все же я рад, что вновь смогу погрузиться в нашу любовную историю», – подумал я и приступил к чтению.
Из первой главы узнал, как Лоя устроилась под Питером, о ее профессии, доме и семье. То, что она стала известным художником, меня совсем не удивило. Одна из ее картин до сих пор висит в раме на стене у меня в квартире – кстати, с подписью: «С любовью от Лои». Наверно, сейчас она стоит огромных денег.
Прочитав еще несколько страниц, я погрузился в детство автора и понял: многое из того, что рассказывала мне Лоя, – ложь. Она говорила, родители ее были людьми обеспеченными, занятыми и работали без выходных. Времени на своего единственного ребенка у них просто не находилось, поэтому они и отдали двенадцатилетнюю дочь на воспитание бабушке – в Анапу. Если бы Лоя тогда поделилась со мной правдой, возможно, и я поведал бы ей что-то сокровенное о себе.
А дальше я дошел до Мити – того самого героя, о котором трещали студентки, попросившие у меня автограф. И знаете что?
– Как бы тут обойтись без мата?..
Я был в шоке!
– Нет, не так.
Меня намертво прибило к креслу.
– Тоже не то. Поучиться бы у Лои писать красиво…
Я растекся по коляске, словно закипающее говно. Хотелось разорвать эту книгу в мелкие клочья! Смять в кулаках обрывки, растоптать ногами, бросить ошметки в раковину, полить их подсолнечным маслом и поджечь ко всем чертям! Но я лишь ударил ей по столу несколько раз, а затем отшвырнул к стене.
Отрицать то, что я был знаком с Лоей, дружил и встречался с ней – бессмысленно. Какие-то вещи в «Муравейнике» действительно отражали реальность. А со многим я не был согласен. Она выставила все иначе, по-своему, не так. В ее книге я предстал гнусным ничтожеством, а потом жалким и никому не нужным отбросом. Лоя видела во мне продажную шкуру и мнила, что бабки – самое важное и ценное в моей жизни. Не все знала! Она думала, я изменял ей направо и налево. Ошибалась! Мне было больно читать эту мерзость, но я доехал до книги, поднял ее с пола и продолжил листать.
С каждой новой главой прошлые события для меня открывались с других сторон – тех, о которых я не знал ранее, не догадывался и даже не думал никогда.
– Боже… – черные буквы на белых листах бумаги расплывались перед глазами. – Этого не могло быть. Или?..
Я сомневался в собственных воспоминаниях, прокручивал старую пленку вновь и вновь, собирал детали в целое, сопоставлял историю Лои с обрывками эпизодов из своей памяти. Ритм моего сердца менялся от страницы к странице, дыхание то учащалось, то наоборот – будто замирало на мгновение, иногда подрагивали пальцы. Я даже выпил успокоительное, чтобы прийти в себя. Боялся, что сдохну раньше, чем дочитаю эту книгу.
Осознавать некоторые вещи из «Муравейника» было трудно. Особенно те, о которых я слышал впервые. Эмоционально меня раздавило. А потом я дошел до эпилога, и из моих глаз закапали слезы – такие горькие и тяжелые – будто в горле застрял кусок гранита.
Я понял, что моя жизнь не так плоха, как казалось раньше. Нет! Она прекрасна! И мне повезло, что в свои шестьдесят семь лет я жив, сижу в кухне с уже пустой чашкой из-под чая и читаю книгу. Возможно, к лучшему, что я потерял своих друзей много лет назад и большую часть жизни провел в одиночестве. Уж лучше так, чем как Лоя.
