Санитар, от которого разило убийственным букетом из формалина и неразбавленного спирта, лихим движением открыл одну из ячеек и выдвинул каталку, затем жестом циркового фокусника сбросил с нее простыню.
– Вот она, ваша знакомая! Вы ее опознаете?
– Это… это не она! – воскликнула Мария со смесью брезгливости и облегчения.
– Как не она? Должна быть она! – с апломбом заявил санитар. – В соответствии с документами!
Патологоанатом строго на него прикрикнул:
– Я вас, Козлов, уже неоднократно предупреждал – если и дальше будете пить в рабочее время, нам придется расстаться!
– Кто – пить? Я – пить?! Да я ни в одном глазу! Да я как стеклышко! А если даже немножко принял, так только от холода и от исключительно тяжелых условий работы! И, несмотря на это, исполняю свои обязанности в соответствии!
– Это так ты исполняешь обязанности? Да ты хоть посмотри, кого предъявил для опознания!
– Как кого? Пациента номер сто девяносто шесть…
– Ты не на номер, ты на самого пациента посмотри!
Санитар взглянул на каталку и смущенно кашлянул.
На ней лежал пожилой бомж, до самых глаз заросший густой черной бородой.
– Ох, извиняюсь, действительно маленько перепутал… это, значит, не сто девяносто шесть, а сто шестьдесят девять…
Санитар закатил бомжа обратно и выкатил другую ячейку.
Когда он сбросил простыню, Мария охнула – перед ней была Инна. Как только этот факт дошел до ее сознания, она аккуратно осела на руки подскочившего патолога.
– Ну вот, я так и знал, – вздохнул он. – А Армен за нее ручался, говорил, что ей не впервой, умеет себя в руках держать. Эй, дама, очнитесь уже!
– Да я ничего, – слабым голосом отозвалась она, – просто ноги не держат.
Санитар Козлов ловко подпихнул под нее ледяной пластмассовый стул, Мария вздохнула и посмотрела на тело.
На лице старой подруги были многочисленные ссадины и кровоподтеки, и оно было искажено ужасом – но это, без сомнений, была Инна.
– Да, это она… – проговорила Мария, справившись с волнением.
Патологоанатом записал в журнал имя и фамилию погибшей.
– Спасибо вам за содействие. Теперь мы установили ее личность и можем сообщить ее родственникам.
– Да как раз родственников у нее нет, – грустно вздохнула Мария. – Есть только муж, да и то бывший. Но ему, наверное, нужно об этом сообщить. – Она немного подумала и спросила: – А что известно об обстоятельствах ее смерти?
Врач сверился со своими записями.
– Нашел ее мужчина, который утром выгуливал собаку на пустыре возле Витебского проспекта. Собственно, нашла собака и стала выть, как по покойнику… то есть именно по покойнику. Судя по положению тела и характеру травм, ее очень сильно ударила проезжавшая машина. Удар был такой силы, что тело отбросило на пустырь.
– А время смерти удалось установить?
– Разумеется… Судя по состоянию тела, смерть наступила рано утром или в самом конце ночи – от трех часов до пяти.
– А машина?
– Машина скрылась с места происшествия. Удар, как я уже сказал, был очень сильным, так что на машине, несомненно, должен был остаться заметный след. Но в городе много умельцев, которые могут такую вмятину устранить и полиции ничего не сообщат. Так что вряд ли мы найдем виновника этого ДТП.
– Или не ДТП… – тихо проговорила Мария.
– Как не ДТП? – переспросил доктор, у которого был очень хороший слух.
– Не обращайте внимания, просто мысли…
На самом деле Мария не сомневалась, что Инну убили.
Во-первых, что она делала ночью или рано утром на Витебском проспекте, далеко от своего дома? Да еще пешком шла… какая женщина ночью сунется в этот район в одиночку? Максимум на машине поедет, да и то страшно.
