– Майкла?
– О нет, – со странным беспокойством в голосе проговорил дон Хавьер, налил себе в чашку уже остывший кофе и задумчиво пригубил. – Забирайте своего мальчика, Полина, и сегодня же улетайте домой.
– Но вы же…
– Всегда выполняю обещанное.
– Вы уже обманули меня однажды, – напомнила Полина.
– Не в этот раз. Я пришлю к вам курьера с… – Хавьер пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово, – фактами. Называйте как угодно. Но как только получите информацию, вы забудете обо мне и Нине. И никому не скажете, кто вам помог.
Полина кивнула, не в силах произнести ни слова. Хавьеру, оказалось, было достаточно этого сухого подтверждения. Он достал из кармана брюк телефон и дал короткие указания одному из охранников. Вскоре здоровенный красавец с блестящими черными волосами и наглым взглядом спустился к беседке и остановился на почтительном расстоянии, ожидая, когда хозяин простится с гостьей. Дон Хавьер сделал галантный поклон, взял Полину за руку и поцеловал холодные, несмотря на жару, пальцы.
– Вы меня позабавили своей горячностью, – сказал он. – И одновременно удивили. Признаюсь, мне никогда не приходилось встречать на своем пути таких женщин, как вы. Впрочем, я ошибся. Тони, ваша подруга, столь же пылкая и самоотверженная. Вам повезло иметь такого друга.
– Повезло, – эхом повторила Полина и облизала сухие губы.
– Прощайте.
Хавьер еще раз дотронулся губами до холодных пальцев женщины, трогательной, вызывающей жалость и, к его удивлению, страх. Он боялся Полины Матуа, ее непредсказуемости и излишней чувственности, которыми порой невозможно было управлять. Но еще больше он страшился последствий своих действий. Удрученный и растерянный, Хавьер присел на краешек дивана, со странной тяжестью внутри провожая взглядом тоненькую фигуру. Каштановые волосы мадам Матуа красиво блестели в лучах полуденного солнца, кожа стройных ног золотилась. «Черт бы тебя побрал и всех тебе подобных! – выругался он и прилег на мягкие подушки, вспоминая лицо Полины, нежные губы, изящную линию шеи и грудь в вырезе платья. – Хороша! Не зря он тебя так любит».
Сев в машину, Полина ненадолго задумалась, снова прокручивая в голове разговор с Хавьером. Затем беспокойно посмотрела на часы, проверяя, не опоздала ли со звонком Зайцу, который должен был поднять тревогу в случае ее молчания. Время приближалось к условленному. Она отправила Тоне короткое сообщение, в котором сообщила, что возвращается домой, после позвонила Тоби.
– Собирай чемодан и приезжай ко мне в отель, – сказала она. – Мы летим домой. Я постараюсь достать билеты на сегодняшний рейс.
Тринадцать часов полета пролетели незаметно, наверное, оттого, что Заяц болтал без остановки, веселился, как ребенок, которого родители ведут в парк аттракционов. Он даже петь пробовал, чем весьма рассмешил пассажиров, устало ожидающих конца длительного перелета, и бортпроводниц, снисходительно поглядывающих на беззаботного, слегка опьяневшего от двух бокалов шампанского мужчину.
– Уймись, наконец, – попросила его Полина. – А то выдадут парашют и попросят удалиться.
На самом деле она была рада детской веселости Тоби, потому что легкий смех, ничего не значащая, но вместе с тем очень увлекательная болтовня о его мытарствах в Буэнос-Айресе отвлекли от гнетущих мыслей. После разговора с доном Хавьером в душе остался неприятный осадок поражения. Стыд за проявленное малодушие обжигал изнутри, заставляя щеки гореть от вины и возмущения. К счастью, Тоби не заметил подавленного настроения Полины, был слишком увлечен разговорами о месте, куда больше не намеревался возвращаться, и мечтами о доме, который увидит через несколько часов. Впрочем, сама Полина проявила в этой непростой для нее ситуации недюжинный актерский талант, обманув чутье Зайца, умело уведя его внимание от дона Хавьера и Нины. Коротко описав встречу со стариком, заверила, что довольна результатами, но теперь вынуждена вернуться в Лондон, чтобы обдумать дальнейшую стратегию. «Ты действительно свободен», – закончила короткий рассказ Полина, захотела посмеяться над тем, что шпионские качества Тоби оставляют желать лучшего, раз Хавьер обнаружил слежку, но решила не омрачать радостного настроения своего верного и на данный момент единственного помощника.
