В дверном проеме появился силуэт с подносом в правой руке. Левой же рукой, довольно ловко просунув ее в купе, силуэт включил свет.
– Вот чай! Извините, сахара нет. Кончился, – голос тот же, что будил Мамина.
Перед ним стояла женщина лет сорока, полная, но умеренно. Мамин окинул ее взглядом. Ее внешний вид не оставлял никаких сомнений. Проводница. В униформе темно-синего цвета, с красными околышами; странного, непривычного современному взгляду, покроя. Проводница отлично вписывалась в интерьер купе, но сильно выпадала из его (Мамина) представлений о мире. Он даже успел обратить внимание, что колготки у нее ядовито-коричневого цвета. Мягко говоря, не Кальцедони.
– Да, спасибо, – опять сказал Мамин, и, возникла мысль, как глупо он выглядит, наверное, сейчас.
– Сахар вообще есть. В вагоне-ресторане. Но там такой кулачище сидит. Снега зимой не допросиссься, – проводница вместо «ш» пропищала «сся», – Он думает, мне оно надобно. А на шо оно мне? У меня паек есть.
Кричащую негодованием речь проводница убедительно сопроводила живой мимикой и жестикуляцией. Ее полные щеки плясали, руки по-дирижерски точно вывели в воздухе образ держиморды, начальника ресторана. Женщина не сомневалась, для пассажира это была наиважнейшая информация.
Она поставила стакан в железной подстаканнике на стол и повернулась к Алексею.
– Я бы спросила для вас. Но он же откажет. Скажет, пусть сам придет – виновато сказала проводница.
– Бросьте, – ответил Мамин. – Так, а сколько я должен? – по привычке хлопнул он по карманам.
– Вы что? – глаза проводницы взлетели вверх. – Ничего не надо. Я же знаю, куда вы едете.
Она наклонилась к Алексею, обдав его запахом приятного одеколона, при этом униформа там, где положено упруго натянулась под тяжестью двух окружностей.
– Я знаю, что скоро война будет, – заговорщически прошептала она.
Потом проводница выпрямилась.
– Доставайте проездные документы. Я вернусь и отметку сделаю.
С этими словами проводница развернулась и вышла из купе, качая бедрами. Мамин очумело смотрел ей вслед. Мысли задать ей вопрос, где этот чертов билет не возникло.
Сюрреализм.
Алексей потянулся к гимнастерке. На ощупь материал был новый, защитного цвета, довольно плотный. Расстегнул левый нагрудный карман. Билета там не оказалось. Зато оказалось удостоверение личности начальствующего состава РККА серого цвета, в левом верхнем углу – красная звезда. По размерам документ походил на удостоверение сотрудника МВД. Открыл. Так, ага! Мамин Алексей Степанович (надо же совпадает), состоит на военной службе в (пустое место) стрелковом полку. Подпись: начальник штаба (неразборчиво) СП майор… Фамилия, написанная от руки, тушью синего цвета, была неразборчива. Фотографии в удостоверении не было. Алексей перевернул страничку. Родился двадцать девятого июля одна тысяча девятьсот одиннадцатого года. В графе «какой местности уроженец» указано Нижегородская губерния уездный город Арзамас. Холост. Состоящее на руках и разрешенное к ношению холодное и огнестрельное оружие, а также почетное революционное оружие – револвер 7.62 мм (написано было без мягкого знака), № СА-274, система НАГАН, выдано второго июня тысяча девятьсот сорок первого года. На следующем развороте (он же последний) шла подпись владельца удостоверения и дата выдачи двадцатое марта тысяча девятьсот сорок первого года. Дальше правила, действующие в отношении удостоверения личности лиц начсостава. Их Мамин читать не стал.
