– Ну, тогда ты попал по нужному адресу, дружище! – хлопнул его по плечу Штерн. – Я в довольно хороших отношениях с нашим ротным командиром и могу замолвить за тебя словечко.
– Был бы чрезвычайно тебе этим обязан…
– Не вижу повода не выпить, – с усмешкой проронил внимательно наблюдавший за их разговором Будищев.
– Чудесная мысль! – хлопнул себя по голове Николаша и, сорвавшись с места, выбежал наружу.
Через минуту он уже вернулся вместе всё с тем же половым, несущим очередной чайник. Однако на этот раз в нем оказался не отвар китайской травы, а превосходная виноградная водка.
– Ну что же, за боевое содружество! – провозгласил тост Штерн, разлив содержимое чайника по маленьким чашкам.
Выпив, приятели закусили баранками и принялись расспрашивать друг друга о службе, общих знакомых и тому подобном. Дмитрий с Федором почти не участвовали в разговоре, но если первый внимательно прислушивался, то второй лишь смущенно улыбался, ничего не понимая в их речах.
– Кстати, – воскликнул немного раскрасневшийся от выпитого Штерн, – я слышал, что у нас в полку будет организована охотничья команда. Было бы недурно вступить в нее, а?
Лиховцев с Гаршиным горячо поддержали эту идею и вопросительно уставились на остальных.
– Я с Графом, – застенчиво улыбнулся в ответ Шматов, – куда он, туда и я.
– А вы, Дмитрий?
– Охотничья, это в смысле – добровольно? – спокойным голосом переспросил тот.
– Разумеется!
– Тогда черта с два!
– Что?! – вытянулись лица у вчерашних студентов.
– Я сказал нет!
– Но отчего?
– Оттого, что дураки делятся на три категории, – охотно пояснил им Будищев, – идиоты, кретины и добровольцы!
– Как вас понимать? – удивился Гаршин. – Разве вы не добровольно пошли в армию…
– Нет, меня загнали сюда насильно. И я не имею ни малейшего желания сложить свою голову за свободу болгар или еще кого. Прятаться за чужими спинами я, конечно, не стану, но и вперед не полезу.
– Вы… вы… – новый знакомый был так поражен услышанным, что никак не мог найти слов от удивления.
– Вечер перестает быть томным, – хмыкнул Дмитрий. – Федя, пошли отсюда, барчукам есть о чем поговорить и без нас, сиволапых. Приятно оставаться, господа.
– Что это было? – Гаршин нашел наконец в себе силы говорить.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Штерн, – наш друг большой мизантроп и циник. Что, впрочем, совершенно не мешает ему быть отличным товарищем.
– Да как вы вообще можете общаться с таким человеком!
– Простите, Всеволод, – счел своим долгом вмешаться Лиховцев, – но вы его совершенно не знаете. Он странный, мрачный и иногда не слишком приятный в общении человек, но вместе с тем определенно не лишенный благородства. При всем при этом сильный и храбрый.
– Храбрый?!
– А как бы вы назвали человека, рискнувшего отправиться в одиночку в зимний лес, чтобы спасти совершенно неизвестного ему ребенка? И при этом без колебаний вступившего в схватку с волками!
– Поразительно! Но как это возможно в одном человеке?
– О, это далеко не самое удивительное. Пообщавшись с ним немного, вы наверняка перемените свое мнение.
Пока полк стоял в Кишиневе, начальство развило бурную деятельность по подготовке к походу. Были наконец-то закуплены жестяные фляги для солдат, сухарные мешки, белые чехлы для кепи с назатыльниками и множество других полезных вещей. Наконец все было готово, и 6 мая авангард 13-го корпуса, состоявший из Болховского и Нежинского полков и девяти артиллерийских батарей, выступил по направлению к границе. Погода к тому времени совершенно переменилась, и на смену все усиливающейся жаре пришли проливные дожди, мигом превратившие грунтовые дороги в одну громадную лужу, полную раскисшей и липкой грязи. В этой грязи стали немедленно вязнуть обозы и артиллерия, так что солдатам пришлось прийти на помощь лошадям.
