Некоторое время они шли молча, но скоро Филиппова разобрало любопытство, и он спросил попутчика:
– Воевал?
– Нет, батя, – одними глазами усмехнулся Будищев. – Так, в штабе писарем отсиделся.
– Эва как! – уважительно отозвался старик. – Так ты грамотный?
– Это точно, – чертыхнулся про себя Дмитрий, все время забывавший, что писарь в окружавшей его действительности – должность весьма почетная и ответственная.
– Погоди-ка, – вдруг остановился собеседник и удивленно спросил: – А как же тебя турки ранили?
– Случайно.
– Ишь ты, а я думал, ты – герой!
– Нет, батя, мы люди тихие и богобоязненные.
– А под глазом у тебя, видать, от усердных молитв потемнело? – не без ехидства в голосе осведомился машинист.
– Точно, – засмеялся молодой человек.
– Ну, вот и пришли, тута Еремеевна живет.
– Ох ты ж, – замысловато удивился Будищев, разглядывая покосившийся неказистый домишко с забитым всяким тряпьем оконцем и настежь открытой калиткой, выглядевшей чудно, поскольку ни малейшего забора не наблюдалось. – Прямо избушка на курьих ножках!
Тут на зов Степаныча вышла хозяйка, и сходство с жилищем Бабы-яги стало еще более полным.
– Чего вам? – хмуро спросила сгорбленная старуха с крючковатым носом и седой прядью, выбившейся из-под черного платка.
– Да вот, Еремеевна, человек угол снять хочет. Не пустишь ли?
– Куда мне, – тусклым голосом отозвалась женщина. – Сам, поди, знаешь…
– Ничто, ему много не надо!
– Настька-то моя отмучилась, – не слушая его, продолжала Еремеевна. – Привезли из больницы, а хоронить-то не за что, все на лечение пошло…
– Ишь ты, горе-то какое, – смутился Филиппов. – А я и не знал…
– Ты охренел, старый! – возмутился парень. – Я, может, и не графских кровей, но и не на помойке найденный. Ты меня куда привел?
– Промашка вышла! – согласился тот. – Ладно, чего уж там, пойдем ко мне, переночуешь, а там видно будет. Только смотри, чтобы без баловства!
– Что делать теперь, ума не приложу, – таким же безжизненным голосом продолжала причитать старуха.
– На-ка вот, Матрена, – Степаныч вытащил из кармана монетку и немного сконфуженно протянул своей знакомой. – Ничего, мир не без добрых людей, поможем…
Та потухшими глазами поглядела на мастерового, затем как-то машинально протянула руку и приняла подаяние, а незваные гости спешно ретировались. Дальнейшую дорогу проделали молча, благо оставалось не так много, и скоро они подошли к несколько более привлекательному строению. Дом машиниста был хоть и не велик, но куда более ухожен. Наличники на окне и забор вокруг палисадника блестели свежей краской, хотя и не слишком заметной в наступивших сумерках. Пройдя по тщательно выметенной дорожке к крыльцу, они поднялись по скрипучим ступенькам и, открыв дверь, вошли внутрь.
– Батюшка вернулся! – радостно кинулась навстречу отцу Стеша, но, увидев гостя, смущенно остановилась. – Ой…
– Здравствуй, красавица, – поприветствовал девушку Будищев, сообразивший, почему старик не хотел вести его к себе домой.
– Здравствуйте, – отозвалась та, с любопытством разглядывая незнакомца.
– Вот что, Степанида, – тут же вмешался в разговор глава семьи. – Человек переночует у нас нынче. Постелешь ему в сенях на лавке, а теперь накрывай на стол, что-то я проголодался – сил нет!
– Да у меня все готово, – улыбнулась девушка и повернулась к гостю. – Садитесь, не побрезгуйте.
– Спасибо, – отозвался Будищев. – А где можно руки помыть?
