Стрелы кентавра. Кибервойна по-американски - страница 9

В 2010-х гг. эти довольно произвольные доктринальные взгляды были скорректированы. Отношения и интеграция информационных операций с другими военными возможностями были сформулированы следующим образом: «информационные операции говорят не о наличии отдельных возможностей, а скорее об использовании этих возможностей в качестве множителя силы для создания желаемого эффекта. […] Есть много военных возможностей, которые способствуют проведению информационных операций и должны быть приняты во внимание в процессе планирования»[52].

Нужно отметить, что эта доктрина была написана задолго до того, как беспроводные сети, полностью зависящие от электромагнитного спектра, стали обычным явлением. Эта «растущая распространенность беспроводных [Интернет] и телефонных сетей в оперативной среде создали широкий спектр возможностей и уязвимостей, когда [электронная война] и тактика [операций в компьютерной сети], методы и процедуры используются синергетически»[53]. Эти потенциальные синергетические преимущества и взаимозависимости привели к созданию набора операций, называемых киберэлектромагнитная деятельность (cyber electromagnetic activities, CEMA)»[54].

2011 г. стал переломным в отношении того, как американские военные стали воспринимать киберпространство. 15 ноября 2011 г. Минобороны США в форме категорического предупреждения заявило, что США оставляет за собой право ответных мер с позиции военной силы против кибератак и наращивает свои технологические возможности для того, чтобы точно определить сетевых злоумышленников. «Мы сохраняем право на применение всех возможных средств – дипломатических, международных, военных и экономических – для защиты нашей нации, наших союзников, наших партнеров и наших интересов»[55]. Было сказано, что «США необходимо знать кибервозможности других государств для того, чтобы обороняться от них и увеличить свои возможности для отражения кибератак, которые могут возникнуть»[56]. Также говорилось, что Национальное агентство безопасности обеспечит соответствующую поддержку Киберкомандованию США, что позволит Министерству обороны планировать и осуществлять кибероперации.

Вице-председатель компании Booz Allen Hamilton и бывший директор по национальной разведке Национального Агентства Безопасности в администрации Дж. Буша Майк МакКоннэлл в 2012 г. сказал, что США уже осуществляют кибератаки на другие государства с помощью компьютерных сетей[57].

У любой войны есть театр военных действий. В вооруженных силах США пространством, где ведутся боевые действия, согласно документу от 2000 г. считаются суша, воздух, море, космос и информация[58]. В 2006 г. информационное пространство было заменено на киберпространство и признано более удачным термином[59].

Таким образом, киберпространство – пятое измерение, следующее после суши, моря, воздуха и космического пространства[60].

Специалисты ВВС США, в частности майор Бёрдуэлл и подполковник в отставке Роберт Миллз, на страницах издания Air Power акцентировали, что киберпространство хоть и является уникальным, но в качестве места силового присутствия и применения систем С2 (командование и управление) киберпространство аналогично другим зонам ведения боевых действий. «Следовательно, мы можем применить уроки воздушных и космических операций для киберпространства и рекомендуем Киберкомандованию адаптировать нашу доктрину для внедрения в кибервойсках», – указывали они