Натянула на себя домашние футболку и шорты, закрыла шкаф и посмотрела на Мишу.
— Там вообще-то еще картошка оставалась с мясом.
Смотрела на него и понимала, что устала от этого всего. Как можно так жить?
— Картошка отвратная на второй день, макарон бы сварила, что ли. Их хоть можно есть…
Я развернулась и вышла, даже не дослушав его. Ему сейчас всё будет не так. Что бы ни сказала, что бы ни сделала. Я поймала себя на мысли… пора нам разойтись. Только сына жалко…
10. Глава 9
Глава 9
Пока стояла в кухне, успела поговорить с сыном, мне было необходимо сейчас услышать его голос и выдохнуть. Только вот вновь напряжение только нарастало.
— Юль, пожарь пельмени, — крикнул Миша.
— Я уже готовлю, — ответила небрежно.
— И что? Пожарь для меня порцию и все, — крикнул снова, и я услышала, как скрипнул диван. — Или что, жалко? Я не хочу твое жаркое, опять подгорит. Ты же постоянно залипаешь, — кивнул на мою руку, в которой я держала телефон. — Мне сейчас нужно ехать друга встретить в аэропорту.
И ведь не докажешь, что звонила сыну. Да и если что-то начну говорить, опять будет скандал — это уже проходили. Перед командировкой Миши мы сильно поругались, и я уже желала всем сердцем, чтобы он уехал, хотела глоток свежего воздуха. Просто тишины и спокойствия. А потом стала скучать, его звонки с вопросами о том, что мы делаем, чем занимаемся и лучше бы он был с нами сейчас, слегка напрягали. Миша никогда не извинялся, даже если чувствовал вину… Хотя теперь, с горки прожитых лет, я смотрела и думала: а чувствовал ли он вообще вину? Покричал, руками помахал, слава богу, что хоть не бил. Скандалы в каждой семье бывают. А женская мудрость, по мнению свекрови, заключается в умении прощать, молчании и терпении.
— Масло кончилось, — я все же посмотрела на мужа. — Хочешь — сходи в магазин и купи, и я пожарю. А когда ты мне собирался сказать, что куда-то поедешь?
Он нахмурился и поджал губы.
— Забыл, сейчас вспомнил, что у него поезд в половине восьмого.
— Серьезно? А меня с работы забрать нельзя было? Вчера я с пакетами шла тяжелыми, ты отказался меня встретить!
— Я спросил — дойдешь? Ты сказала — да. И ты была в магазине, а я теперь, как шавка, должен бегать туда-сюда за маслом? — Миша кричал, как не в себе.
А меня это только распалило. Злость такая взяла, что хотелось сковородкой заехать по лицу. Устала от этого пренебрежительного тона, упреков и того, что не ставил меня ни во что. Я для него домработница, кухарка и нянька.
— А, значит, как шавка, за друзьями разъезжать можно?
— Что ты сказала? Да как ты вообще смеешь так говорить?!
Он схватил меня за плечо и до боли сжал его. Я испугалась, сердце забилось так сильно, что дышать стало тяжело.
— А ну отпустил меня! — схватилась за его пальцев и стала корябать острыми ногтями до крови.
— Как ты меня назвала?! Совсем попутала?!
Я вырвалась из его захвата и отскочила к окну:
— Еще раз тронешь…
— То что? Я никому не позволю себя так называть! Я не шавка…
— Ты сам так себя назвал, — выдохнула, потирая горевшую от его пальцев руку. Ты понимаешь, что ты сейчас устроил скандал из-за масла? Я после работы, уставшая пришла, забыла его купить, а ты вместо того чтобы узнать, как у меня дел, кричишь.
Он сморщился и посмотрел так брезгливо, что стало очень обидно.
— Ой, что там за работа? Сидеть и кофе носить мажору старому. Вот и вся работа. Наложи, что есть, и я поеду.
