– Он был заядлым курильщиком, – продолжал врач, – через десяток лет, а то и раньше, у него бы были проблемы с лёгкими, и он бы всё равно умер от этого, но уже в мучениях. Так что будем справедливыми, – патологоанатом, подняв глаза, осмотрел студентов, – ему сейчас очень даже повезло, что он умер от отравления алкоголем во сне, а не в муках на больничной койке. – И он небрежно бросил в таз этот осклизлый кусок человеческого тела.
Лёнька заворожённо смотрел на выброшенный кусок мяса в тазу, а Зиновий, не обращая ни на что внимания, помогал патологоанатому вынимать остальные внутренности трупа, которые складывал в тот же таз, а кто-то из парней даже принялся отчерпывать кровь из тела.
Все свои действия патологоанатом сопровождал объяснениями, которые записывала Катя.
Студенты, как могли, помогали патологоанатому, а Лёнька всё никак не мог отвести взгляд от таза, в котором валялись останки этого человека.
Это был результат насаженной человечеству культуры. Пьянства и курения. Он никогда не задумывался, что безобидные сигареты могут сотворить с человеком такую страшную вещь. Он всегда думал, что курят многие, да и пусть курят. У ребят из его окружения и в городе, и в училище это было одним из признаков взрослости и независимости.
У них в школе курили только троечники и второгодники. Да к ним и отношение было соответственное. Куришь – значит мозгов нет. Они у тебя усохли. И на большее ты не способен. Твой удел быть троечником и неудачником. Если хочешь, то и кури дальше. Это твоё личное дело. Но если нарушишь законы, а ты их и в школе и так не соблюдал, посадят в тюрьму. А оттуда и выходят только вот такие, с такими чёрными лёгкими. И если и дальше будешь курить, то никогда не добьёшься каких-либо результатов. Ни в спорте, ни в жизни. Никогда не пробежишь за рекордное время стометровку. Не одолеешь дистанцию в десять километров на хорошей скорости. Не выдержишь даже пару раундов, а не то чтобы обычных три. Да и в футболе сдохнешь после первых же пятнадцати минут игры.
Папа у Лёньки курил постоянно. В его карманах никогда не переводились папиросы и сигареты. Карманы в его пиджаках и плащах всегда были полны просыпанного табака. По дому везде были раскиданы пачки папирос и спички. Мама на это не обращала внимания. Она всегда говорила, глядя на это безобразие:
– А что делать. Тогда это была такая мода. Мальчишки в то время рано становились мужчинами, кормильцами семьи. Вот и закуривали рано. Всё подражали своим бывалым отцам и фронтовикам. Ведь табак их и грел, и кормил. Их отцы прошли войну, и он помог им выжить. А вы не курите. У вас будет совсем другая жизнь. Не будет больше ни войны, ни голода. Всё будет по-другому. Счастливыми вы будете.
И они, три брата, поклялись, что никогда не будут пробовать эту гадость.
На следующий день после завтрака Зиновий подошёл к Лёньке.
– Слушай сюда, – безапелляционным тоном начал он. – Видишь этого парня? – Он указал на широкоплечего высокого парня, который вчера чуть ли не на равных говорил с Зиновием.
– Ну, вижу. – Лёнька посмотрел в ту сторону, куда указывал Зиновий.
– Будешь работать под его началом, – приказал он и крикнул: – Саша!
Парень обернулся, и Зиновий поманил его рукой:
– Иди сюда. Дело есть.
Саша не спеша подошёл к Зиновию и уставился на него:
– Чего надо? – В голосе Саши доброты не ощущалось.
Чувствовалось, что он недоволен таким обращением с собой. Но Зиновий, не обращая внимания на Сашины эмоции, приказал ему:
